— Вы совершенно уверены, что правильно записали номер, сэр? — спросил он. — Транспортный отдел Вашингтона говорит, что у него нет данных на этот номер.

Когда Коннора запихнули обратно в машину, он увидел, что начальник милиции снова ожидает его там. Его везли обратно в «Кресты», и Коннор не мог удержаться, чтобы не задать Большенкову вопрос:

— Интересно, почему нужно ждать до пятницы, чтобы меня повесить?

— Вам повезло, — усмехнулся тот. — Кажется, наш любимый президент хочет лично увидеть вашу казнь. — Большенков затянулся сигаретой. — А до пятницы у него нет ни одной свободной минуты.

Коннор криво ухмыльнулся.

— Я рад, что вы наконец-то обрели дар речи, мистер Фицджералд, — продолжал Большенков. — Потому что, я думаю, пришла пора объяснить вам, что у вас есть альтернатива.

Марк Твен как-то сказал об одном из своих друзей: «Если он не пришел вовремя, значит его нет в живых».

Когда наступило четыре часа, Мэгги стала каждые несколько минут смотреть на часы. К половине пятого она стала думать, что когда Джоан позвонила ей, она была слишком сонная и могла не понять, что та ей сказала.

В пять часов Мэгги решила позвонить Джоан домой. Ответа не было — только долгие гудки. Тогда она решила позвонить ей в машину и на этот раз она получила ответ: «Телефон временно неисправен. Попробуйте позвонить позже».

Мэгги начала ходить вокруг кухонного стола, уверенная, что у Джоан есть какие-то известия о Конноре. Это, должно быть, было нечто очень важное, иначе Джоан не стала бы звонить ей в два часа ночи. Может быть, Коннор позвонил своей бывшей секретарше? Или она каким-то образом узнала, где он? Сможет ли Джоан сказать ей, когда он вернется? К шести часам Мэгги решила, что произошло что-то чрезвычайное. Она включила телевизор, чтобы узнать точное время. На экране появилось лицо Чарли Гибсона.[44]

— В следующие полчаса мы будем говорить о рождественских украшениях, которыми вы можете порадовать своих детей. Но сначала мы дадим слово Кевину Ньюмену,[45]который сообщит вам сегодняшние утренние последние известия.

Мэгги начала расхаживать по кухне, пока Кевин Ньюмен предсказал, что президентский законопроект о сокращении ядерного, биологического, химического и конвенционального орудия почти наверняка будет отвергнут Сенатом после того, как Жеримского избрали президентом России.

Мэгги уже хотела было нарушить многолетнее правило и позвонить Джоан в Лэнгли, когда под физиономией Кевина Ньюмена появилась длинная строка: «Авария на бульваре Джорджа Вашингтона. Столкновение фольксвагена с грузовиком. Водитель фольксвагена, как предполагают, утонул. Подробности с показаниями свидетелей — в 6.30». Слова проплыли по экрану и исчезли.

Пока продолжались утренние последние известия, Мэгги попыталась съесть чашку кукурузных хлопьев. На экране появился Энди Ллойд, объявивший, что перед Рождеством президент Жеримский нанесет визит в Вашингтон.

— Президент приветствовал эту новость, — сказал репортер, — и выразил надежду, что этот визит поможет убедить лидеров Сената, что президент России заинтересован в дружественных отношениях с Америкой. Однако лидер большинства в Сенате сказал, что он подождет, пока Жеримский обратится…

Услышав глухой стук о коврик у входной двери, Мэгги вышла в переднюю и подняла с пола семь конвертов. Она просмотрела их, вернувшись на кухню. Четыре письма были для Коннора; она никогда не вскрывала его писем, когда его не было дома. Одно письмо — счет за электричество; еще один конверт был, судя по штампу, отправлен из Чикаго, и в адресе буква «е» была со щербинкой: значит, это была рождественская открытка от Деклана О’Кэйси. На последнем письме адрес был написан рукой ее дочери. Она отложила другие конверты и вскрыла письмо от Тары.

Дорогая мама!

Пишу коротко — только чтобы известить тебя, что Стюарт прилетает в Лос-Анджелес в пятницу. Мы поедем на машине в Сан-Франциско, проведем там несколько дней и оттуда вылетим в Вашингтон пятнадцатого числа.

Мэгги улыбнулась.

Мы оба предвкушаем, как проведем Рождество с тобой и с папой. Он мне не звонил, так что я предполагаю, что он еще не вернулся.

Мэгги нахмурилась.

Я получила письмо от Джоан, которая, кажется, не очень довольна своей новой работой. Я подозреваю, что, как и все мы, она скучает по папе. Она написала мне, что купила очаровательный новый фольксваген-жук…

Мэгги перечитала эту фразу во второй раз, и у нее затряслись руки.

— О Боже мой, нет! — воскликнула она громко.

Она посмотрела на часы — было двадцать минут седьмого. На телеэкране Лиза Мак-Ри[46]демонстрировала вырезанную из бумаги ленту остролиста с ягодами.

— Праздничные елочные украшения очень обрадуют детей, — объявила она. — Теперь мы перейдем к рождественским елкам.

Мэгги переключила телевизор на пятый канал. Другая дикторша последних известий рассуждала о том, сможет ли ожидаемый визит Жеримского в Вашингтон повлиять на сенаторов перед голосованием по законопроекту о сокращении вооружений.

— Давай, давай! — понукала его Мэгги.

Наконец дикторша сказала:

— А теперь мы можем сообщить дополнительные подробности об аварии на бульваре Джорджа Вашингтона. Говорит наш специальный корреспондент Лиз Фуллертон.

— Спасибо, Джули. Я стою на бульваре Джорджа Вашингтона, где примерно в три пятнадцать утра произошла трагическая авария. Я взяла интервью у свидетеля, который рассказал пятому каналу, что он видел.

На экране появилось лицо человека, который явно не ожидал, что он утром будет выступать по телевидению.

— Я ехал в Вашингтон, — сказал он корреспондентке, — когда этот грузовик, перевозивший песок, внезапно высыпал свой груз на мостовую, и поэтому машина, которая шла за ним, резко вильнула, потеряла управление, пошла юзом в сторону, заскользила вниз по берегу и свалилась в Потомак.

Камера передвинулась, показала реку и полицейских водолазов и вернулась к корреспондентке.

— Никто, кажется, точно не знает, что произошло, — продолжала она. — Возможно, водитель грузовика, перевозившего песок, сидя высоко в кабине, продолжал свой путь, даже не поняв, что из-за него произошел несчастный случай.