В декабре 1722 года Геннин предлагает сибирскому губернатору на обеспечение строительства выделить 30 000 рублей, пятьсот солдат, приписать крестьян и нанять для него плотников. Предупрежденный царским повелением, сибирский губернатор отряжает на строительство города на Исети два батальона Тобольского полка, приписывает пять крестьянских слобод — Камышловскую, Красноярскую, Пышминскую, Тамакульскую, Белослуцкую. И дело строительства нового завода-крепости пошло споро. Только-только в марте 1723 года строители разворошили исетские берега, а летом того же года Геннин уже шлет императрице медный поднос, сделанный из металла только что запущенной там фабрики.

Геннин стремительно и умело приступил к строительству новых уральских заводов. Он приехал руководить четырьмя разоренными казенными заводами. За двенадцать лет его правления на Урале появились девять новых казенных заводов с технологией и объемами производства на уровне (а то и выше) лучших европейских стандартов. Урал сделал страну действительно независимой от поставок зарубежного металла. Более того, еще при жизни Петра металл можно было экспортировать.

Еще несколько штрихов деятельности Геннина. Он был из тех, кто действительно умел разумно использовать природные богатства. Посетив пермские медные месторождения, о которых ему донесли — дескать, иссякли, — он понял, что тамошние рудокопы просто браконьерничали. Выбирали богатые пласты, а более бедные руды и не трогали: мол, не надобны. Геннин научил их использовать всю залежь, а убедившись, что руды здесь на годы и годы, основывает заводы, потом выросшие в город Пермь. Работая на устройстве этих заводов, в 1724 году Геннин узнает, что в Зауралье сильная засуха. Из-за нехватки воды могли остановиться новые екатеринбургские фабрики. Он быстро ориентируется и велит строить весной 1725 года еще одну плотину на Исети. И получилось, что из нового пруда вода обеспечивала при любых капризах природы бесперебойную работу екатеринбургских заводов, а на плотине встал в 1726 году Верх-Исетский завод.

И так во всем…

В 1734 году Геннина сменил на посту уральского горного начальника Татищев. Он вновь, как бы во исправление допущенной по отношению к нему более десяти лет назад несправедливости, получил в управление уральские горные заводы. И вновь многое сделал для их процветания…

Что сказать в заключение, итожа деятельность Блиера, Татищева, Геннина на Урале?

Не все в России поняли и приняли усилия Петра I по созданию мощного горнозаводского узла на Урале. Многие считали их просто прихотью великого реформатора, исполнение которой целиком зависело от его желания.

«…Органический недостаток… — пишет о деяниях Петра на Урале известный историк горного дела В. Белов, — заключался в том, что успехи целиком зависели от личности Петра, от силы его гения…»

Другой исследователь, живший в XIX веке, А. Корсак, считал, что:

«…Искусственно воздвигнутые фабрики… не находили рабочих, фабриканты несли потери, которые могли вознаградиться только монопольными ценами». Более того, автор утверждал, что иначе и не могло быть, поскольку, мол, «…новая форма промышленности была решительно противу по ложна всем народным привычкам и формам жизни…»

Органиченное славянофильство выпирает из этих высказываний. К сожалению, славянофилы ни тогда, ни, кстати, ныне не могут примириться с фактом, что Петр не только понял, что у страны будет будущее, только если она примет новые формы существования живущего в ней народа, но и решительно стал внедрять эти формы, безжалостно руша старые, им, славянофилам, столь любезные.

Как ни странно, первыми значимость Петровых усилий в строительстве заводов на Урале осознали иноземцы. Уже в 1710 году Отто Плейер писал: «Железо у царя теперь из Сибири, и такое хорошее и мягкое, что даже и шведского не отыщешь лутше… Сибирское железо дает хорошие ружейные стволы, которые на примерной стрельбе всегда выдерживают тройной заряд без всякой опасности…»

Но и в своем Отечестве были не только хулители Петровых дел. Мощную отповедь непонятливым дал М. В. Ломоносов: «Похвалялись некогда окрестные соседи наши, что Россия, государство великое, государство сильное, ни военного дела, ни купечества без их вспомоществования надлежащим образом производить не может, не имея в недрах своих не токмо драгих металлов для монетного тиснения, но и нужнейшего железа к приуготовлению оружия с чем бы стать против неприятеля. Исчезло сие нарекание от просвещения Петрова: отверсты внутренности гор… Проливаются из них металлы, и не токмо внутрь Отечества обильно распространяются, но и обратным образом, якобы чаемные, внешним народам отдаются. Обращает мужественное российское воинство против неприятеля оружие, приуготовленное из гор российских российскими руками…»

Пожалуй, в последних словах Ломоносова и подмечено то самое главное, что сделал Петр в горном деле. Это то, что он в реализации своих планов главную опору решил искать не в совести бояр и не в доброй воле иноземцев, а в воле и предприимчивости всего русского народа. Объявление в 1719 году свободы горного промысла и допуска к нему всех, «кто к тому охоту имеет», и на любых землях, — вот истинные дрожжи, на которых быстро возрос горнозаводский Урал.

Учреждение Берг-привилегии в 1719 году оказалась благом и для казенных и для частных уральских заводов. Стоит особо подчеркнуть — именно острое соперничество частных и казенных предприятий принудило и государственных управителей, и собственников заводов искать способы повышения эффективности работы. Побуждаемые сильной конкуренцией Демидовых, Осокиных, многих других частных владельцев заводов, первые государевы горные начальники сделали казенные заводы не просто совершенными по тогдашним техническим меркам, выпускающими высокосортную по мировым стандартам продукцию, но и высокоприбыльными предприятиями. А это, в свою очередь, заставило Демидовых искать новые пути повышения и качества выпускаемой продукции, и удешевления ее (поскольку, как писал Геннин, не мог с появлением столь мощного конкурента Демидов отныне «цену наложить, как хотел»). И вот в 1725 году уже задымили домны Нижнетагильского завода — первого в России железоделательного завода, полностью работавшего на магнитном железняке. Именно освоение этого нового вида сырья, залежи которого были и обильны и близки, позволило Демидовым не только создать металл с новыми потребительскими свойствами, но и получать его почти на тринадцать процентов дешевле, нежели на Невьянском заводе.

Конечно же, никак нельзя забыть и важнейшей роли государства при освоении новых видов производств. Не кто иной — казна решилась первой строить медеплавильные заводы на Урале. И самый первый — Пыскорский, и Уктусский в начале XIII века. Начать-то начали, только неважно шли сперва здесь дела. Лишь решительность В. И. Геннина, буквально сразу по приезде на Урал воздвигшего несколько медеплавильных заводов — новый Пыскорский, Егошихинский, Полевской, Лялинский, — дала мощный толчок развитию уральской металлургии. И вот, увидев прибыльность этого дела, в 1726 году запускают свой медный Таманский завод Строгановы. А в 1729 году, воспользовавшись тем, что Демидовы промешкали, не смогли вовремя развернуться вовсю с медными заводами, в зону их влияния на Западном Урале стремительно проникают купцы Осокины и ставят свой первенец — Иргинский заводик, который впоследствии стал опорой Осокиных в основании собственного большого горнозаводского дела на Каменном Поясе.