— О-о-о, — вздохнула Жасмин, принюхиваясь. — Какой восхитительный запах! Чем вы нас угостите?

Она вышла из чана, и Рохана принялась ее растирать.

— Кухарка постаралась на славу, — сказала та, убирая полотенце, и начиная пудрить госпожу. — Она подумала, что милорд, должно быть, проголодался после целого дня езды. Фергюс Мор уже съел почти все, что было в доме.

Она помогла Жасмин накинуть легкий кремовый халат и поспешила к Торамалли, вытиравшей смущенного лорда Лесли, который никак не мог привыкнуть к столь интимным услугам хорошеньких служанок.

Жасмин нетерпеливо принялась поднимать крышки. Повариха прислала блюдо устриц в толченом льду и морской воде, густое сытное кроличье рагу в винном соусе с луком-шалотом, морковь с зеленым горошком, жареного каплуна, форель в белом вине на листьях кресс-салата, маленький окорок, тарелку с латуком, только что собранным в огороде, свежий хлеб, сливочное масло, кусок истекающего соком сыра бри и чашу с крошечными ягодками земляники, залитой взбитыми девонскими сливками. Жасмин одобрительно кивнула.

— Передай миссис Дэвис мою благодарность, Адали.

— Угодно, чтобы я прислуживал за столом? — вежливо осведомился тот.

— Да, — сказала Жасмин, к его величайшему изумлению. — Пошли за лакеями и вели опорожнить и убрать чан. Потом мы поужинаем.

Тотчас появились слуги с ведрами, и приказание Жасмин было исполнено. Рохана и Торамалли придвинули стол к камину, и Адали приступил к своим обязанностям. После любовной битвы у обоих разыгрался аппетит. Жасмин несколько раз наполняла вином кубок Джеймса, и вскоре он, разомлев от еды и тепла, стал клевать носом.

— Пойдем, — позвала Жасмин, поднимаясь. — Тебе нужно хорошенько выспаться.

Она повела Джеймса в спальню, и он, рухнув на постель, мгновенно уснул. Жасмин, снисходительно улыбаясь, сгребла в кучку угли, плотнее укутала Джеймса и легла рядом, прижавшись к сильному мужскому телу. Он, не просыпаясь, обнял ее, словно и во сне старался защитить.

Джеймс проспал почти все утро, и Жасмин уже успела встать и одеться. Адали принес графу пиалу дымящегося чая, и он неожиданно обнаружил, что экзотический напиток освежил и подкрепил его. Пока слуга помогал ему одеться, Жасмин весело щебетала:

— Мы должны немедленно поехать во дворец и попрощаться с королем и королевой, Джемми, с тем чтобы уже завтра отправиться в Королевский Молверн. Лакеи уже собирают вещи, и, поскольку я никогда больше не вернусь в Лондон, я увожу всех с собой. Бабушка, конечно, найдет для них место. Не могу же я выбросить бедняг на улицу, после того как они столько лет служили нам верой и правдой. Гринвуд-Хаус будет закрыт. Возможно, когда он перейдет ко мне, я даже продам его.

— Но в таком случае, — заметил граф, — твоим родным негде будет остановиться, когда они захотят приехать в Лондон.

— Пусть живут в Линмут-Хаус, — предложила Жасмин.

— Неужели ты настолько бессердечна, что хотела бы навязать тетушку Виллоу несчастному Робину? — съязвил Джеймс. — Врагу не пожелал бы такой гостьи! Что, если им обоим понадобится одновременно появиться в городе?

Жасмин, ошеломленно взглянув на него, рассмеялась.

— О, Джемми, так и быть, я не продам Гринвуд, но все равно закрою его, и если кто-то захочет в нем пожить, пусть нанимает слуг и оплачивает все расходы! Я оставлю только привратника с женой, присматривать за домом и ухаживать за садом. Но поспешите же, милорд, время не ждет!

— Я снова голоден, — пожаловался Джеймс. — И с места не тронусь, мадам, пока меня не накормят.

— Торамалли, принеси завтрак для лорда Лесли, — велела Жасмин и, когда стол был накрыт, присоединилась к любовнику и принялась поглощать еду с ничуть не меньшим аппетитом, чем он.

Экипаж уже подали к дверям. Граф Гленкирк повел Жасмин к выходу. Оба были одеты богато, но скромно — граф в темно-зеленых шелковых панталонах; в разрезах рукавов такого же дублета переливался кремовый с золотом атлас. Жасмин предпочла наряд из зеленой и золотистой парчи с широким воротником кремового кружева; шею обвивало золотое ожерелье с топазами.

При виде жениха и невесты лицо короля осветила радость.

— Джемми! — воскликнул он. — Вижу, ты вернулся! Граф и Жасмин почтительно приветствовали монаршую чету.

— Повелитель, я счастлив передать вам, что Шотландия с нетерпением ждет приезда Якова Стюарта. Но сегодня, сир, я пришел просить у вас и ее величества разрешения удалиться от двора. Через несколько дней наша свадьба, и мы должны вернуться в Королевский Молверн, прежде чем старая графиня Ланди примется нас разыскивать.

— Хорошо, Джеймс, — кивнул король. — Леди Линдли достаточно ясно дала понять, кого желает видеть своим мужем, не так ли, мадам?

Янтарные глаза монарха весело блеснули.

— Да, ваше величество, — почтительно произнесла Жасмин.

— Ха! — рявкнул король. — Откуда вдруг такая покорность? Вы не были столь скромны и кротки, мадам, в тот день, когда разбили сердце бедного Пирса Сен-Дени! Теперь я должен найти награду, достойную сравняться с вами, а это не так-то просто!

— Вы правы, сир, — вмешался граф Гленкирк, боясь, как бы Жасмин своим неосторожным ответом не навлекла на себя новые беды, — моя невеста — драгоценный камень, подобного которому нет на свете, однако всякая женщина, выбранная вашим величеством для маркиза Хартсфилда, будет бесценным даром, лишь потому что именно вы, сир, соизволили обратить на нее свой взор.

При этих словах губы короля тронула легчайшая улыбка. Он был не настолько тщеславен, чтобы не распознать неприкрытой лести, и все-таки не мог не признать справедливость замечания графа. Дорогому Пирсу придется принять любое предложение короля.

— Прекрасно сказано, Джемми, — одобрил он. — Мне будет недоставать тебя. — И уже громче, чтобы слышали все присутствующие, добавил:

— Мы с супругой сожалеем, что вынуждены расстаться с вами, но понимаем необходимость отъезда.

— Мы оба — преданные слуги вашего величества и появимся по первому зову, — пообещал граф Гленкирк.

— Да, да! Король поднялся.

— Пойдем со мной, Джемми Лесли. Я хочу выслушать с глазу на глаз подробный отчет о твоей поездке. А вы, леди Линдли, можете пока попрощаться с друзьями.

Жасмин снова присела.

— Благодарю вас, ваше величество.

— Я вернусь за тобой, когда король меня отпустит, — шепнул граф Жасмин. — Постарайся за это время ничего не натворить, дорогая, хорошо?

Он послал ей воздушный поцелуй и последовал за королем. Но королева, услышав его слова, негромко рассмеялась.

— Он хорошо изучил вас, не так ли, дитя мое? Думаю, что если вы не прикончите друг друга в порыве ярости или в пылу гнева, будете жить долго и счастливо.

— Я буду скучать по вас, ваше величество, — тихо призналась Жасмин. — Вы стали моим единственным другом при дворе, с которым мне захотелось попрощаться, мадам.