Маккеон, однако, за виной и подавленностью таил еще кое-что. Гнев. Ярость, оскаленная и уродливая, пульсировала в нем и пронизывала его насквозь. Впервые с того момента, как Харрингтон приняла командование, старпом по-настоящему слился воедино со всей командой крейсера, не отгораживаясь более собственным отчаянием и личной обидой, и в его крови медленно закипала потребность ломать и крушить.

Он сложил руки на коленях и поднял голову, лишь когда на пульте связиста прогудел вызов. Вебстер, находившийся на правой стороне пульта, в секции секретных каналов, напрягся и забегал пальцами по клавишам. В мозгу Маккеона зажегся тревожный сигнал. Очень уж неестественно двигались руки лейтенанта.

Старпом выскользнул из командирского кресла и мягкой поступью направился к связисту. Вебстер с побледневшим лицом вставил электронную папку в компьютер, скинул на нее расшифрованное послание, развернулся, собираясь вскочить, и замер, обнаружив перед собой лейтенант-коммандера.

– Что это, Вебстер? – спросил Маккеон.

– Срочное послание, сэр. От лейтенанта Веницелоса с Контроля Василиска. Он говорит…

Лейтенант умолк и протянул папку. Старпом быстро пробежал глазами короткое, скупое послание и сурово посмотрел на Вебстера.

– Никому ни слова, об этом должны знать только я и капитан, – произнес он очень тихо. – Ясно, лейтенант?

– Да, сэр, – так же тихо ответил Вебстер.

– Примите вахту, лейтенант.

Старпом развернулся на каблуках и торопливо зашагал через рубку.

Виктория дочитала сообщение и аккуратно положила папку на стол. Она держалась, как всегда, спокойно, только побледнела, совсем как Вебстер, и когда капитан подняла взгляд на Маккеона, глаза шоколадного цвета выдали истинную глубину ее напряжения. Старпом неловко заерзал.

– Ну вот, – произнесла наконец Харрингтон и посмотрела на часы. – Сообщение добиралось до нас десять часов. Еще через двадцать прибудет курьерский бот с Гауптманом.

– Да, мэм. Он наверняка явился повидать вас лично, – тихо сказал Маккеон.

– Отчего вы так уверены, старпом?

– Мэм, я не вижу иных причин. Появление на королевском судне – сознательное заявление, доказательство его политического влияния. Для проверки торговых представительств можно воспользоваться одним из собственных кораблей. Визит к даме Эстель также отпадает. Гауптман наверняка уже нажал на все политические рычаги, какие у него были дома, и если ему не удалось заставить вмешаться саму графиню Марицу, госпожа комиссар-резидент и подавно не станет с ним сотрудничать. Таким образом, остаетесь только вы, капитан.

Харрингтон неохотно кивнула. В логике Маккеона имелись зияющие дыры, но он был прав. Наверняка прав. А еще от него исходили участие и забота. Забота, подумала она, не о себе. О корабле и, возможно – только возможно – о капитане…

– Ладно, старпом, – сказала Виктория. – Я думаю так же, как вы, – и, если мы ошибаемся, то оба. Вне зависимости от сложившихся обстоятельств, наши обязанности и приоритеты остаются неизменными. Согласны?

– Согласен, мэм, – тихо сказал Маккеон.

– Прекрасно. Тогда… – она невидящим взглядом обвела рубку, пытаясь собраться с мыслями, – тогда я прошу вас сосредоточиться на работе с Рафом и наземной командой Тремэйна. Поймайте мне этот источник энергии для подстанции. А я тем временем переговорю с дамой Эстель и расскажу ей, кто собрался нас навестить.

– Да, мэм.

– Хорошо.

Виктория потерла виски, чувствуя, что ей передалось напряжение Нимица, устроившегося на спинке стула. Главное – сохранять спокойствие и уверенность, подумала она. Добросовестный капитан, озабоченный только своим долгом, – хотя в животе холодно от ужаса, а в мозгах царят хаос и неразбериха. Выбора у нее все равно нет. Ее долг всегда был единственным ее достоянием. Однако впервые в ее карьере оказалось недостаточно взвалить на себя всю ответственность. Недостаточно…

– Хорошо, – повторила Харрингтон, убирая руку от виска.

Секунду она смотрела на свои пальцы, потом подняла глаза на Маккеона, и старпом подумал, что ее лицо выглядит еще моложе и гораздо беззащитнее, чем он когда-либо видел. Знакомый червячок обиды зашевелился в нем, словно невольный ментальный рефлекс, но вместе с ним возник другой, более сильный импульс.

– Мы позаботимся об этом, мэм, – услышал он собственный голос и заметил удивление в глубине темно-карих глаз. Он хотел сказать что-то еще, но и теперь это оказалось ему не по силам.

– Спасибо, старпом. – Виктория глубоко вдохнула, расправила плечи, и перед Маккеоном вновь возник капитан. – Тем временем я спрошу у дамы Эстель, не сможет ли она прислать сюда Барни Изваряна. Необходимо обсудить это новое медузианское оружие.

– Да, мэм.

Маккеон отступил на шаг, вытянулся по стойке «смирно» и, отсалютовав, вышел. Люк с шипением закрылся за ним.

* * *

– Вот она, мистер Тремэйн, видите?

Сотрудник АЗА оторвался от электронного бинокля, укрепленного на верхушке энергетической подстанции. Внизу, у самого подножия хребта, на месте бывшей нар-колаборатории, зияла гигантская воронка. На поиски подстанции ушли долгие часы. Скрытый кабель привел группу сюда – и вот тогда начались настоящие проблемы. Энергоуловитель, как и ожидалось, оказался ненаправленным и получал энергию не прямо из космоса, а с дополнительной подстанции, и где она находилась, выяснить пока не удалось.

Тремэйн, затаив дыхание, прильнул к окулярам бинокля и увидел округлость параболической приемной тарелки. Она располагалась на более высоком хребте почти в двадцати километрах от них. Гладкая дуга никак не вписывалась в окружающий пейзаж, и даже защитная раскраска под цвет скал не особенно помогала.

– Думаю, ты прав, Крис. – Мичман сверился с координатами и поднес наручный ком ко рту. – Хиро?

– Здесь, командир, – отозвался Ямата из парящего в вышине бота.

– Думаю, Роджерс засек ее. Взгляни на тот хребет к северу, координаты, – он снова взглянул на датчик, – ноль-один-восемь от этой подстанции.

– Секундочку, командир. – Бот слегка сместился, и почти мгновенно из кома снова донесся голос Яматы. – Передайте Крису – у него орлиный глаз. Это она, все правильно.

– Хорошо. – Тремэйн одобрительно кивнул азашнику и снова посмотрел вверх на бот. – Пусть Рут нас подберет, и давайте отправимся туда.

– Есть, сэр. Уже идем.

* * *

– Майор Пападаполус, мэм, – объявил Маккеон и посторонился, пропуская в рубку капитана королевской морской пехоты Никоса Пападаполуса.

На борту военного корабля, в присутствии его командира, обращение «капитан» распространяется только на одного человека. В экстренной ситуации любая неопределенность с обращениями может оказаться роковой. Во избежание путаницы Пападаполус получил формальное повышение. И, несмотря на свои капитанские погоны, смотрелся майором с головы до ног. Барни Изварян имел вполне настоящее звание майора, но в данный момент и на капрала не тянул. Выглядел он, честно говоря, ужасно. С того момента, как погибли почти шестьдесят его боевых товарищей, прошло двадцать девять часов, и все это время он не спал и, как серьезно подозревала Виктория, не переодевался.