— Откуда вы знаете, что этот пират, Кортни, все еще там, где вы его видели в последний раз? — спросил он Камбре.

— Двенадцать дней назад украденный галеон «Стандвастигейд» лежал на суше — на борту, со снятой мачтой и перенесенным на берег грузом. Я моряк и могу заверить вас, что Кортни сможет выйти в море лишь через тридцать дней. Это означает, что в нашем распоряжении еще две недели, чтобы подготовиться и напасть на него, — объяснил Канюк.

Клейнханс кивнул.

— Так где же укрытие этого негодяя?

Губернатор попытался задать этот вопрос небрежно, но его пожелтевшие от лихорадки глаза блеснули.

— Могу лишь заверить, что его стоянка хорошо укрыта, — уклончиво, с сухой усмешкой ответил Канюк. — Без моей помощи ваши люди его не найдут.

— Понятно. — Костлявым пальцем губернатор порылся в носу и осмотрел извлеченный оттуда кусок сухой слизи. Не поднимая головы, он по-прежнему небрежно продолжил: — Естественно, вы не потребуете награды за эту помощь; ведь, в конце концов, ваш нравственный долг — уничтожить пиратское гнездо.

— Я попрошу только скромное возмещение за свое время и расходы, — согласился Камбре.

— Сотая доля груза, который мы сумеем вернуть, — предложил Клейнханс.

— Ну, не настолько скромное, — ответил Камбре. — Я согласен на половину.

— Половину! — Губернатор распрямился, и лицо его стало цвета старого пергамента. — Вы, конечно, шутите, сэр.

— Уверяю вас, сэр, что, когда дело доходит до денег, я редко шучу, — сказал Канюк. — Вы не подумали о том, как будет благодарен генеральный директор вашей Компании, когда вы вернете ему невредимой дочь, не заплатив выкупа? Одно это намного увеличит вашу пенсию, даже не принимая во внимание стоимость пряностей и слитков.

Задумавшись, губернатор начал раскопки во второй ноздре и молчал.

А Камбре продолжал увещевать:

— Разумеется, как только Ван де Вельде будет освобожден из когтей негодяя и прибудет сюда, вы сможете передать ему свои обязанности и вернетесь домой, в Голландию, где вас ждет награда за долгую верную службу.

Полковник Шредер рассказал ему, с каким нетерпением, прослужив Компании тридцать лет, губернатор ждет отставки.

Такая великолепная перспектива взволновала Клейнханса, но голос его звучал резко:

— Десятая часть возвращенного груза, но никакой доли в продаже захваченных пиратов на рынке рабов. Десятая часть, и это мое окончательное предложение.

Камбре изобразил трагическую мину.

— Мне придется поделиться наградой с экипажем. Меньше чем за четверть я не могу согласиться.

— Пятая часть, — прохрипел Клейнханс.

— Согласен, — сказал вполне удовлетворенный Камбре. — И, конечно, мне понадобится помощь отличного военного фрегата, который стоит в заливе, и три отряда ваших мушкетеров под командованием полковника Шредера. А еще мой корабль нуждается в пополнении запасов пороха и снарядов, не говоря уже о воде и провизии.

От полковника Шредера потребовались невероятные усилия, но к середине следующего дня три отряда пехотинцев по 90 человек в каждом выстроились во дворе крепости, готовые к посадке на корабли. Все офицеры и унтер-офицеры были голландцами, но мушкетеры представляли собой смесь туземных войск: выходцы из Малайзии, готтентоты, набранные из племен у мыса, сингалезцы и тамилы из владений Компании на Цейлоне. Все они сгибались под тяжестью вооружения и заплечных ранцев, но все были босые.

Камбре, глядя, как они проходят ворота в своих плоских черных шапках, зеленых камзолах и белых перекрещивающихся перевязях, держа мушкеты за ствол, мрачно заметил:

— Надеюсь, они сражаются так же красиво, как маршируют, но, думаю, их ждет сюрприз, когда они столкнутся с морскими крысами Фрэнки.

Сам он смог взять на борт «Чайки» всего один отряд с багажом. Но и так на палубе будет тесно и неудобно, особенно если в дороге их застигнет ненастье.

Остальные два отряда пехоты отправились на военном фрегате. Их ждет более легкий переход, потому что «Де Зоннефогель» — «Солнечная птица» — корабль быстрый и удобный. Голландский адмирал де Рюйтер захватил этот корабль флота Кромвеля во время битвы у Кентиш-Нок, потом корабль участвовал в набеге де Рюйтера на Темзу и лишь несколько месяцев назад пришел на мыс. Прекрасный стройный корабль с черным корпусом и белоснежными парусами. Было заметно, что перед отплытием из Голландии на корабле сменили паруса, и все его снасти и реи сверкали новизной. Экипаж в основном состоял из ветеранов, прошедших две последние войны с Англией, закаленных и суровых воинов.

Вот и командир корабля капитан Райкер был закаленным, крепким, опытным моряком, широкоплечим и массивным. Он не скрывал своего неудовольствия, обнаружив, что придется руководствоваться указаниями человека, который совсем недавно был врагом, не входящим в регулярный флот, и которого можно считать настоящим пиратом. Он обращался с Камбре холодно и враждебно, едва скрывая презрение.

На борту «Де Зоннефогель» провели военный совет, и прошел он не гладко: Камбре отказался назвать место назначения, а Райкер возражал против любого предложения англичанина. И только вмешательство полковника Шредера спасло экспедицию от краха еще до того, как она покинула Столовый залив.

С огромным облегчением Канюк смотрел, как фрегат поднял якорь и с без малого двумя сотнями мушкетеров, выстроившихся вдоль поручней и махавших толпе крикливо одетых или полуголых женщин на берегу, вслед за маленькой «Чайкой» направился к выходу из залива.

Палуба самой «Чайки» тоже была забита пехотинцами, которые махали руками, болтали и показывали друг другу ориентиры на горе и на берегу, мешая морякам, уводившим «Чайку» от берега.

Когда корабль миновал точку под Львиной Головой и почувствовал мощное тяготение южной Атлантики, шумные пассажиры затихли, а когда он повернул и двинулся по океанским просторам, первый мушкетер бросился к поручню и отправил длинную струю желтой рвоты прямо навстречу ветру. Ветер швырнул все это обратно, в бледное лицо, забрызгав весь камзол смешанными с желчью остатками последней трапезы, и моряки рассмеялись.

В течение часа большинство солдат последовало примеру первого, и от этих приношений Нептуну палуба стала такой скользкой и опасной, что Канюк приказал встать к помпам и обдать водой обе палубы и пассажиров.

— Нас ждут несколько интересных дней, — сказал он полковнику Шредеру. — Надеюсь, этим красавцам хватит сил выйти на берег, когда мы достигнем цели.

Еще до середины пути стало очевидно, что его слова не шутка, а жестокая явь. Большинство пехотинцев страдали от морской болезни и лежали на палубе, как трупы, в животе у них было пусто. Сигнал капитана Райкера свидетельствовал, что на его корабле положение не лучше.

— Если мы прямо с палубы пошлем этих людей в бой, парни Фрэнки проглотят их и даже костей не выплюнут. Придется изменить план, — сказал Канюк Шредеру, который отправил сигнал на «Зоннефогель». Корабли легли в дрейф, и капитан Райкер с явным недовольством явился на шлюпке, чтобы обсудить план, представленный Канюком.