Габби показала рукой вперед. Действительно, тропу перерезала расщелина.

– Я не буду прыгать, – с дрожью в голосе произнесла Эмма.

– Придется. – Габби как будто забавлял страх Эммы. – Это единственный способ добраться до источников.

Два глаза сверкнули на ветке над головой Эммы. Она различила силуэт большой рогатой совы.

Мадлен растолкала их и вышла вперед.

– Давайте поскорее доберемся туда, ладно? Меня уже тошнит от этого похода. – Она ухватилась за лямки рюкзака и изящным балетным прыжком перелетела через пропасть, легко приземлившись на другой стороне.

– Раз плюнуть! – крикнула она оттуда.

Габби пропустила вперед Шарлотту, а следом за ней Лорел. Но, когда Эмма попыталась проскочить мимо нее, Габби вытянула руку, останавливая ее.

– Не спеши, – сказала она, понизив голос.

Сердце ухнуло вниз. Это конец, подумала Эмма.

– Беги, Эмма! – крикнула я сестре. – Убирайся оттуда!

На том краю ущелья девушки уже заметно нервничали, томясь в ожидании.

– Эй, давайте! – крикнула Мадлен. – Что вы там застряли?

Габби медленно протянула руку и схватила Эмму за запястье. Эмма вздрогнула. Перед глазами отчетливо проступила картина того, что сейчас произойдет: Габби сбросит ее с обрыва. Убьет быстро и аккуратно, а потом скажет, что Саттон сама оступилась и упала. В голове Эммы родился новый заголовок: «Убийца Снова Уходит от Наказания».

И тут Эмма почувствовала, что внутри у нее словно отпустило какую-то пружину. Она не собирается умирать! Во всяком случае, не сегодня.

– Отойди от меня! – закричала она, отталкивая Габби назад.

Камни посыпались из-под ног Габби. Ее рот округлился от удивления. Она зашаталась и взмахнула руками, пытаясь ухватиться за воздух. Время, казалось, ускорило бег. Кроссовки Габби заскользили, как будто она катилась по льду. Она пыталась найти опору, но вокруг были лишь тонкие ветки деревьев и острые, как бритва, кактусы. Испуганный крик разрезал темноту. Послышался угрожающий шорох камнепада, еще один пронзительный вопль, и в следующий миг Габби полетела вниз.

– Габби! – Мадлен бросилась к краю обрыва.

– О боже! – вскрикнула Шарлотта.

Раздался вопль. Тело с глухим треском ломало ветки, билось об острые камни и колючие кактусы. И спустя несколько мгновений раздался отчетливый звук удара, как будто уронили что-то большое и тяжелое.

У Эммы скрутило живот, к горлу подступила тошнота.

– О боже. – Она смотрела на свои руки, как будто не узнавала их. Это не она только что толкнула Габби. Это не могла быть она. Она – милая Эмма Пакстон, не способная на жестокость даже по отношению к тому, кто готов причинить ей боль.

– Господи, Саттон! – Шарлотта схватилась за голову. – Что ты наделала?

– Габби? – Крик Лорел эхом разнесся по скалистым стенам ущелья. – Габби?

– Она жива. – У Мадлен дрожал голос. – Она не могла умереть. С ней все в порядке.

Эмма заглянула в ущелье. Дна она не увидела. Она снова посмотрела на свои руки: они тряслись. На нее вдруг накатило отвращение к самой себе. В кого она превратилась?

– Я не хотела… – пролепетала она. – Я не думала… – Слезы покатились по ее щекам.

Шарлотта повернулась к Эмме.

– Что, черт возьми, произошло? Ты что, толкнула ее?

– Нет! Она схватила меня, и я… – Эмма плакала, и слова смешивались со стонами и рыданиями. – Я не думала, что она… – Больше она уже ничего не могла сказать. Что это вообще было? Случайность? Или ее страхи и злость взяли верх? Неужели она толкнула сильнее, чем нужно? Она сгорала от чувства вины. Это какая-то ошибка! Сон. Кошмар. Но тут она вспомнила, как схватила Габби за плечи и отшвырнула назад. Дикий страх вызвал новый поток слез.

– Саттон, тебе не кажется, что ты слишком увлеклась ненавистью к Габби? – воскликнула Шарлотта. – Что, если она ранена?

– Я же сказала, что не хотела этого! – крикнула Эмма, чувствуя, как кружится голова. Она прищурилась и снова вгляделась в темноту ущелья. Габби должна быть там, целая и невредимая. Все вышло не так, как она предполагала. Не она замышляла зло, а Габби и Лили, убийцы Саттон! Она просто защищалась! Но вряд ли ей удастся убедить в этом подруг Саттон. Не поверят ей и копы – во всяком случае, пока не будет доказана вины двойняшек.

– Кто-нибудь, вызовите девять-один-один, – закричала Лорел.

Эмма беспомощно посмотрела на телефон Саттон.

– Связи нет!

– Что же нам делать? – взвизгнула Мадлен.

Лорел показала на темную узкую тропинку, спускающуюся с горы, густо заросшую кактусами, колючками и кустарником.

– Мы должны добраться до нее. Надо посмотреть, что с ней.

Лорел ринулась сквозь заросли, спускаясь вниз по склону, подсвечивая тропинку тусклым фонариком своего сотового телефона. Эмма перепрыгнула через расщелину и последовала за ними. Иголки кактусов впивались ей в руки, уходя глубоко под кожу, но она не чувствовала боли.

– Это несчастный случай, – как заведенная, твердила она себе, но голосок в голове переспрашивал: – Ты уверена?

– Габби? – позвала Лорел.

– Габс! – громко крикнула Мадлен.

Никто не откликнулся. Налетел порыв холодного ветра, пронизывая Эмму до костей.

– А если она без сознания? – всхлипнула Лорел. – Кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание?

Шарлотта вцепилась в ветку дерева, которая так и норовила сломаться под ее тяжестью.

– Как мы сможем вызвать «скорую»? И что делать, если у нее случится припадок?

– Но ведь врач говорил, что ее лекарство предотвращает приступы? – неуверенно произнесла Лорел.

– А вдруг она забыла принять таблетку сегодня? – спросила Мадлен дрожащим голосом.

Шарлотта осторожно пробиралась по тропинке, огибая острый камень, торчавший из земли.

Эмма снова попыталась позвонить с мобильного. Остальные тоже включили телефоны, но ни один из них не смог поймать сигнал. Треск. Эмма резко остановилась и посмотрела вокруг.

– Габби? – позвала она с надеждой. Нет ответа.

Девушки продолжили путь. Еще минут десять они, спотыкаясь, брели по крутому склону и наконец спустились на дно ущелья. Оно выглядело как пересохшее русло реки, зажатое с обеих сторон отвесными черными скалами, но с ровным песчаным дном. Воздух был так спокоен, что казалось, будто они находятся под куполом. Звезды тускло мерцали в небе. Мутный свет луны пробивался сквозь серые облака. Здесь они были совершенно отрезаны от внешнего мира. Они могли умереть, и никто бы никогда их не нашел.