Нельзя рассматривать последствия реализации данной политики, опираясь лишь на свои ощущения. Вам поневоле придется думать о стратегии «на ее условиях»: как и кем она будет осуществляться в реальности и что будет происходить в мире дальше. Такое мышление с выходом за рамки собственных установок может критическим образом повлиять на смягчение политических убеждений. Возможно, для снижения уровня высокомерия в суждениях и, значит, для снижения уровня поляризации мнений следует побудить людей оценивать данную стратегию, исходя не только из их собственных интересов и опираясь не только на их опыт. Объяснения на основе причинно-следственных связей, возможно, являются единственной формой мышления, которая позволяет разрушить иллюзию глубокой обоснованности объяснений и в какой-то мере изменить отношение людей к проблеме.

Чтобы выяснить это, мы провели еще один эксперимент. В нем участвовала группа респондентов, которых просили сделать почти то же самое, что и людей из первого эксперимента, но вместо объяснений на уровне причинно-следственных связей их просили сформулировать причины, по которым они придерживаются именно этой позиции (какой бы она ни была). При этом их просили как можно точнее указать, почему они имеют именно такую точку зрения на данную стратегию. Вместо того чтобы побуждать их выйти за пределы собственных интересов при оценке стратегии «на ее условиях», мы специально просили оценить ситуацию с их собственной точки зрения. То есть мы просто попросили их сделать то, что люди обычно делают, когда думают о политической стратегии. Респонденты отвечали на те же вопросы, что и в первом эксперименте: они оценивали свое понимание проблемы и свою позицию по ней до и после формулировки причин.

Формулировка причин вместо приведения объяснений на уровне причинно-следственных связей побуждает людей вести себя совершенно по-другому: респонденты не продемонстрировали ни ощущения недостаточного понимания проблемы, ни смягчения своих позиций. В отличие от формулирования причинно-следственных объяснений, описание причин не влияло на их иллюзию понимания проблемы, и позиция оставалась столь же радикальной, какой и была. Найти подходящие причины сравнительно легко. Вы можете подкрепить свою позицию в отношении политики ограничения промышленных выбросов с помощью квот аргументом, что вы уверены в том, что она будет способствовать сохранению окружающей среды. Вы можете утверждать это, не особо задумываясь о том, насколько глубоко вы понимаете политику ограничения промышленных выбросов с помощью квот. Только когда вас просят представить объяснения на уровне причинно-следственных связей, вам приходится преодолевать пробелы в своих знаниях.

Это позволяет предположить, что причинно-следственные объяснения – это особый случай. Позиции людей могут изменяться, если их заставляют думать о данной проблеме, но они не могут размышлять о ней так, как мы обычно судим о политических проблемах. Подбор аргументов в пользу своей позиции не дает ничего, кроме укрепления уже имеющихся установок. Вам нужно сделать нечто иное, а именно подумать о проблеме «на ее условиях», в задаваемом ею контексте, представить, какую именно стратегию вы хотите реализовать, каковы будут прямые последствия ее внедрения и каковы будут, в свою очередь, последствия этих последствий. Все это вам придется обдумать более глубоко, нежели обычно делает большинство людей.

Не следует сильно удивляться тому, что находятся люди, готовые изменить оценку, выражающую их отношение к данной стратегии. Ведь их оценка не обязательно отражает истинное отношение к проблеме: она может отражать лишь то, что они хотят сказать нам. Поэтому в другом эксперименте мы побуждали респондентов к несколько большей активности. Мы работали с двумя группами. В одной респонденты давали объяснения с использованием причинно-следственных связей, а в другой просто указывали причины (как в предыдущем эксперименте). Потом мы давали им возможность принять решение. Вместо того чтобы просить их оценить свою позицию, мы предлагали респондентам в обеих группах небольшую сумму денег и возможность выбора одного из четырех вариантов, а именно:

Вряд ли следует удивляться тому, что мало кто выбрал варианты 2 и 4 (то есть в большинстве своем респонденты отвергли вариант передачи денег пропагандистской группе, выступающей против их позиции, а также вариант отказа от денег). Группа, членов которой просили указать причины, повела себя в соответствии с ожиданиями. Респонденты, изначально занимавшие жесткую позицию по данной проблеме, с большей вероятностью выбирали передачу денег, нежели люди с умеренной позицией. В группе, в которой участники пытались давать объяснения на уровне причинно-следственных связей, это различие исчезало: здесь респонденты, изначально занимавшие более радикальную позицию, выбирали вариант передачи денег не чаще, чем люди, позиция которых изначально была более умеренной. Это позволяет заключить, что причинно-следственные объяснения снижают степень уверенности радикалов в правильности их позиции, и это побуждает их изменить поведение. Осознав пределы своего понимания проблемы, они с меньшей вероятностью стремятся принимать практические меры для продвижения своей позиции.

Люди часто занимают жесткие позиции по тем или иным вопросам, хотя их точка зрения, как правило, слабо аргументирована и, конечно, совершенно недостаточно обоснованна для того, чтобы ее можно было озвучить. Но ведь так быть не должно. Наше исследование показывает, что если мы разрушаем у людей иллюзию понимания, когда просим их дать подробные причинно-следственные объяснения, то их позиции при этом также становятся менее радикальными. Если принять во внимание возможные негативные последствия экстремистских суждений, в частности политические тупики, террор и войны, этот вывод можно считать обнадеживающим.

В каких формах выражается отношение людей к политическим стратегиям? Мы видим, что тщательный анализ последствий реализации той или иной стратегии имеет гораздо меньшее значение, нежели обычно полагают, и что значительно большую роль здесь играет мнение сообщества. Однако необходимо понимать, что существует еще один важный фактор, влияющий на мнения людей: есть ценности, которые мы воспринимаем как сакральные, и никакие споры не смогут заставить нас отказаться от них.

Джонатан Хайдт утверждает, что моральные решения редко основываются на логических умозаключениях, гораздо чаще – на интуиции и чувствах (149). Его самый убедительный аргумент – это описания случаев, которые он называет моральными потрясениями (moral dumbfounding). Он поясняет это с помощью следующего сценария (внимание! он специально разработан для того, чтобы вызывать дискомфорт!).

Марк и Джулия – брат и сестра. Они учатся в колледже и во время летних каникул путешествуют по Франции. Однажды они останавливаются на ночлег в домике рядом с пляжем и решают, что было бы интересно и приятно, если бы они, как теперь часто говорят, занялись любовью. Во всяком случае, и ему, и ей это было бы как минимум в новинку. Джулия уже приняла противозачаточные таблетки, но и Марк – береженого Бог бережет – использует презерватив. Они с наслаждением занимаются любовью, но решают больше никогда этого не делать. То, что произошло с ними в эту ночь, они держат в строгом секрете, и это еще сильнее сближает их.