Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И зачем я забочусь о рабовладельце? Оттяпает – мне же лучше. А то, что Ее Величество не уследила за своим неугомонным питомцем – ее проблемы.
Рисса подтвердила: Иллонка не шутила про роман королевского мастера проклятий и, собственно, самой королевы. Даже «Вестник» про это, оказывается, писал. И из-за этого неприятное, горчащее ощущение расползалось внутри. Вот ведь квахар.
– Так подбросить вас в Аквелук? Эйвелин? – одернул Рэдхэйвен и, не дожидаясь ответа, потянул за руку к крыльцу. – У меня срочные дела в Хитане. Должен отлучиться на все выходные.
– Срочные? – пригляделась сквозь ресницы к надменному профилю.
Уверена, он прекрасно умеет блефовать, и ни гхарра я не пойму, если врать начнет. У таких негодяев уши не краснеют.
– Я задержался тут дольше, чем рассчитывал.
Выходит, частное судно на службе Ее Величества и впрямь прилетело за проклятым магом. Чихнуть без него не могут, ей Варху. Вот какой незаменимый до последней конечности.
– Но обратно вам придется добираться вояжером, – увлекая меня вверх по наружной винтовой лестнице, прокричал Рэдхэйвен. – Я буду возвращаться поздно… и в весьма неудобное время.
Пользуясь тем, что он снова отвернулся, я скривилась. Не то чтобы меня ревностью укололо, нет. С чего бы? Просто… это как-то гадко! Связать меня нерушимым контрактом, а самому по первому зову королевы в Хитану мотаться. На все выходные.
Даже моему мизауру понятно, что рабочие вопросы решают в рабочее время, а личные – в личное. А Фидж неместный. И вообще выведенный искусственно.
– Что стряслось в сиятельной столице? Ее Величество сломала каблук и уверена, что это проклятье? – предположила с усмешкой. – Надела корону зубцами вниз и поранила носик? Надо подуть, чтобы прошло?
И откуда во мне столько желчи взялось? Уверенность, что Даннтиэль, как и я, сорвался из академии по личному делу, крепла с каждой пройденной ступенькой.
– Маленькая зеленоглазая язва, – сжал покрепче мои пальцы и обернулся на ходу. – Иногда дела короны – это и впрямь дела короны.
– «Иногда». То есть нечасто, да? – прибила его тяжелым взглядом, но он даже не дернулся.
Значит, недостаточно тяжелым. В следующий раз взглядом не ограничусь.
***
Казалось, мы летим в золотых облаках, и где-то тут восседает Варх Всемогущий. Может, и не зря практично-верующая Рисса все время в небо смотрит, когда выпрашивает у богов всякие милости.
Воздушное судно слегка покачивало на встречных потоках. Иногда оно резко задирало нос, как анжарский скакун, вставший на дыбы. Раздавался хлопок, взрывалась очередная порция темного топлива. Чары, наложенные на транспорт, звенели, радуясь новой пище. И судно резво набирало скорость.
Каждый раз, когда это случалось, я негромко вскрикивала, зажимая рот ладонью. Глядела с сожалением вниз – туда, где остался мой «стабильный мир без потрясений», – и испуганно хваталась за поручни.
– Редко летаете? – когда я взвизгнула в третий раз, на мое плечо приземлилась рука.
– Никогда не летаю, – вытолкнула из похолодевших губ, прижимая к себе сумку с мизауром. Внутри нее было подозрительно тихо, и только на воздушных кочках раздавалась ругань, сообщающая о том, как Фиджа это зачубурахало. – Оно всегда так… прыгает?
– Я велел ускориться из-за небольшого крюка и посадки в Аквелуке, – пояснил Рэдхэйвен.
Я снова ахнула, когда судно резко накренилось влево, и я накренилась вместе с ним. Вляпалась щекой в проклинателя, и тот собственнически приобнял меня за талию, возвращая телу стабильность.
– Я попрошу сбавить обороты…
– Не надо, – аккуратно отпихнулась от мужчины и покрепче взялась за поручень. – Вы делаете крюк из-за меня и не должны опоздать.
Это все не укладывалось в голове. Совершенно пустое частное судно везет только меня и королевского мастера! Я заглядывала пару раз в воздушную гавань Аквелука, там народу битком, и все кричат, толкаются. А тут – тишина. Стой себе один у защитного поручня и смотри на облака.
Видимо, Ее Величество очень ценит своего мастера проклятий. За глаза, за профессионализм или еще за что-нибудь, о чем мне лучше не думать. Возможно, королеве Рэдхэйвен тоже угоден в самых разнообразных смыслах.
– Не скучайте, – нахально заявил незаменимый квахар, когда мы замедлились и начали снижаться.
Внизу стремительно рос аквелукский парк, усаженный краснолистыми турами, кленами-зубцами и плакучими гавами. С фонтаном в центре, застывшим бездвижно в ожидании весны.
Впервые видела, чтобы судно садилось прямо на лужайке. Посреди парка! Разметав под собой перепуганных прохожих и примяв пару кустов. Очень по-хитански.
***
В доме оказалось пусто. Долия, судя по оставленной на кухне записке, отправилась на главный аквелукский базар за свежим мясом и овощами. А отец…
Вряд ли же сбежал первым рейсом в Либтоун, прикрывшись делами? Лишь бы не объяснять, какого гхарра некий хитанец утверждает, что отныне я его собственность? Хотя рабовладельческий строй был упразднен в Эррене тысячу лет назад!
Но я намеренно не предупредила папу о своем визите. Значит, вернется.
Я взяла со стола позабытую Долией тряпку и принялась задумчиво стирать пыль с каминной полки. Артефакт, так любимый мамой при жизни, снова стоял под куполом. Чистый, блестящий… Сияющий моими грядущими неприятностями.
Меня укачало в варховом судне и клонило в сон. В ожидании отца я поднялась в спальню и собралась завалиться в кровать, но…
– Проклятье! – всплеснула руками, отбросив на пол грязную тряпку.
– Эйфф? – из сумки показалась заспанная мохнатая морда. – Мы уже дочубурахались?
– Дочубурахались, – выдохнула ошеломленно, скользя взглядом по покрывалу.
С трудом могла представить, что вот на этих розовых рюшах лежал полуобнаженный мужчина. Не какой-нибудь абстрактный, а конкретный очень. Вархов Рэдхэйвен, черноглазый мастер проклятий…
Клал тяжелую голову на кружевную подушку, вминался в нее заросшей щекой поудобнее. Накрывался одеялом.
Касался… меня.
Я мягко опустила сумку на пол, позволяя Фиджу выбраться и размять лапы. Подошла к постели, провела ладонью по шелковой глади покрывала.
Зажмурилась, и моя довольная память мгновенно подбросила пачку чувственных воспоминаний. Хрипы, вздохи, стоны, ругательства… Скольжение пальцев по моей голой спине. Жадные, требовательные, чуть грубоватые губы между ключиц.
Тьма!
Его язык на моей шее. Несущий муку, но в то же время волнующий… Укус, еще один. Я чуть не вскрикнула: так ясно все представила. Коснулась шеи, без труда найдя отметины зубов. Негодяй!
Снова сиплая ругань и ноющая боль в бедре, которое сжали безжалостно… Невыносимо вкусный
