Она кивнула в знак того, что поняла и поверила ему, а потом обхватила себя руками, словно замерзла. Катя внезапно поняла, что на ней надето нелепое вечернее платье, в котором она собиралась ехать на вокзал. В здравом уме она бы никогда до такого не додумалась. Не лучшее ли это доказательство его слов?

– Но… что это такое? Откуда оно там взялось?

– Думаю, что самое близкое определение, существующее в нашем языке, – это демон, – спокойно объяснил пожилой мужчина.

Он подошел ближе к лестнице, ведущей на второй этаж, Катя и Войтех машинально последовали за ним.

– То есть это сверхъестественная сущность, которая никогда не была человеком, – добавил он, заглядывая наверх и начиная осторожно подниматься. – С большой долей вероятности она бессмертная.

Катя, шедшая второй, остановилась и удивленно обернулась к Войтеху, но тот легонько подтолкнул ее вперед, и они все вместе поднялись в мастерскую. Здесь тревожное ощущение только усилилось, но от пожилого мужчины исходила странная уверенность, как будто он точно знал, что делать. Это успокаивало и пугало одновременно. Откуда он знает? Кто он такой? Войтех сказал, что они расследуют подобные случаи. Охотники за привидениями? Разве они существуют не только в фильмах и книгах?

– Кто вы? – Катя посмотрела на Войтеха, и внезапная догадка озарила ее: – Наше знакомство ведь не было случайным, да? Ты заранее знал, что что-то есть в моем зеркале, поэтому так стремился попасть сюда?

– Нет, я не знал про зеркало, – вынужден был признаться Войтех. – Я просто знал, что с тобой что-то происходит и тебе нужна помощь. Твой отец нашел меня, но просил сделать все незаметно для тебя. По большей части это мне удалось. Но времени осталось мало, сегодня ты едва не умерла. Поэтому у нас больше нет времени на скрытность.

Катя понимающе кивнула и со страхом взглянула на то самое зеркало. Второй мужчина уже стоял перед ним, с любопытством разглядывая. По крайней мере, ей так казалось, потому что лица его она не видела, да и вообще старалась смотреть в ту сторону меньше. Краем глаза она заметила и начатую картину, возле которой стоял стул. На холсте было всего несколько черных линий, но сейчас они почему-то не пугали ее. Как будто в глубине души она знала, что эти двое ей помогут. Или просто очень хотела в это верить.

– Но если эта сущность бессмертная, как вы можете помочь? – опомнилась она, снова посмотрев на пожилого мужчину.

– Если что-то нельзя убить, это еще не значит, что его нельзя изгнать, – спокойно отозвался тот.

– Это типа экзорцизма, что ли? – нахмурилась Катя. – Вы не похожи на священника.

В этот момент она встала так, что увидела в зеркале отражение мужчины. И тот взглянул на нее через зеркало. Катя вздрогнула всем телом и едва не вскрикнула, увидев абсолютно черные глаза и дьявольскую улыбку.

– Нет, Катя, я не священник. Но я послан ангелами.

Катя удивленно приподняла бровь. На ее взгляд, ничего ангельского в этих залитых чернотой глазах не было, но она не стала больше ничего спрашивать. Даже если его послал сам дьявол, чтобы вернуть сбежавшего из ада демона, она не станет возражать.

– Тогда делайте, что нужно, – разрешила она, а затем улыбнулась уголком губ, посмотрела на Войтеха и добавила: – Все равно я отсюда съеду.

– Лучше тебе немного отойти, – предложил тот, пряча ее за свою спину.

Тем временем второй мужчина коснулся раскрытой ладонью поверхности зеркала. То ли гладил ее, то ли искал наиболее подходящее место.

– Узнал меня, да? – пробормотал он едва слышно. – Я тебя тоже.

Его рука остановилась и теперь плотно прижалась к зеркальной поверхности. Секунду спустя от его ладони в стороны поползли мелкие трещины. Яркое освещение мастерской, которое никто не приглушил после того, как она писала здесь, внезапно потускнело, хотя все лампы продолжали гореть. Катя удивленно посмотрела на потолок, а затем перевела взгляд на Войтеха, но тот лишь молча кивнул, призывая ее тоже молчать.

– Не сопротивляйся, – произнес тем временем мужчина. – Ты не можешь ничего мне сделать.

Трещины поползли сильнее, послышался неожиданно громкий скрежет и хруст. Слишком громкий. Катя не сразу поняла, что это стон, смешанный с рычанием. Она попятилась назад, а Войтех отчего-то шагнул вперед, словно под гипнозом. Реальность снова почернела, превратившись в рваные мазки на холсте. Кате показалось, что кто-то словно подталкивает ее назад, и она отступила еще, к лестнице, уже ничего толком не видя перед собой.

Раздался звон бьющегося стекла, и реальность разлетелась перед глазами осколками. Катя дернулась назад, но там внезапно не оказалось пола. Она нелепо взмахнула руками, пытаясь поймать равновесие, но его невозможно было поймать.

Сердце на мгновение ушло в пятки, в голове успела промелькнуть мысль о том, что это конец, но в следующую секунду что-то до боли сжало предплечье. Катю дернуло вперед, руку пронзило резкой болью, но главное, что она перестала падать.

– Держу тебя, все в порядке, – выдохнул над ухом Войтех.

Катя открыла глаза, только сейчас понимая, что до этого держала их закрытыми. Зеркальная рама была пуста, пол усеивали тысячи мелких осколков. Пожилой мужчина отряхивал плащ. Когда он повернулся к ним, его глаза уже были похожи на человеческие. Теперь Катя обратила внимание на то, что они серые.

– Вот и все, – резюмировал он, улыбнувшись.

И улыбка эта была точно такой же, какую она видела в зеркальном отражении.

Войтех и Нев ушли уже достаточно давно. Саша с Ваней торчали в комнате у ноутбука, наблюдая за тем, что происходило у Кати, а Лиля предпочла побыть в одиночестве на кухне.

Она поставила чайник и даже заварила кофе во френч-прессе. Ни кофемашины, ни даже капельной кофеварки в снятой Войтехом квартире не было, зато был френч-пресс. Лиля не любила такой кофе. Более того: ей сейчас и кофе-то совсем не хотелось. Но то ли она таким образом пыталась оправдать свое нахождение на кухне, то ли употребление горького напитка превратилось в своего рода рефлекс. В любой непонятной ситуации сохраняй спокойствие – и пей кофе.

Сохранять спокойствие получалось плохо. Посторонний наблюдатель сразу бы заметил, что двигалась она нервно, рвано, часто забывая, что собиралась сделать. К счастью, никто за ней не наблюдал, поэтому Лиля и не чувствовала необходимости скрывать нервозность.

В голове у нее постоянно прокручивался разговор с куратором. Его взволнованный голос так и звучал в ушах, снова и снова рассказывая о том, что Нев устроил в офисе Общества. И даже когда эта история звучала в ее голове уже в сотый, наверное, раз, внутри все равно все холодело.

Особенно от вывода, которым Борис Евгеньевич закончил разговор.

– Тебе пора все это закончить. Другого выхода не осталось. Он теряет контроль. И мы тоже теряем контроль. Это наш последний шанс.