class="p1">– Но он в худи, капюшон на голову надвинут, и свисает очень низко, лица не разобрать.

– Зараза, – скрипнула мажорка зубами от досады. – Так и знала!

– Что знала? – удивленно спрашиваю, но она одергивает:

– Туда смотри!

– Так, лодка приближается… Ой…

– Что «ой»?! – рявкает Максим. – Чертов ПНВ! Хоть бы додумались зум встроить! Не видно ни фига! – оказывается, мажорка умеет крепко ругаться, а это значит, что ситуация вывела её из состояния равновесия. Она резко вырывает у меня фотоаппарат из рук, мне суёт ПНВ. Я хочу с поругаться, почему вдруг это мне теперь ничего не видно будет, но не та сейчас ситуация, чтобы разборки устраивать. Потому просто беру прибор, пытаюсь рассмотреть происходящее. Но видно, в самом деле, очень плохо – слишком далеко.

– Максим! Справа! – тычу рукой в темноту, хотя знаю, что это бесполезно, но инстинкт срабатывает: подкреплять слова жестами.

Мажорка смотрит в указанном направлении, поводит объективом и говорит:

– Так-так…

– Что? Что «так-так»? А Джейн? Что с ней?

Пытаюсь смотреть сам. К ее лодке приблизился похититель. Девушка передала ему рюкзак, и в этот самый момент на третьей лодке вспыхнул яркий луч фонаря, упершись прямо в Джейни и незнакомца.

– Зараза!!! – воскликнули мы с Максим одновременно, зажмуривая глаза и убирая лица от аппаратуры, чтобы прийти в себя. Когда смотришь в прибор ночного видения, и вдруг где-то в поле твоего обзора вспыхивает яркий источник света, это резко ослепляет. Мы сидим, моргаем, чтобы глаза поскорее привыкли к темноте, и можно было вернуться к просмотру. Но пока перед ними только белые пятна мерцают, как бывает после того, как посмотришь на сварку.

Проходит несколько секунд, возвращаемся к наблюдению. И видим нечто странное: Джейни продолжает сидеть в лодке и ничего не делает, а вот за похитителем гонится та, третья посудина, и он от нее удирает, так молотя лопастями по воде, что позади лодчонки даже пенный бурун образовался.

– Стоять! – слышится крик с лодки преследователей. Там я отчетливо вижу двух человек. Но расстояние слишком большое, сокращается медленно. Все-таки есть разница: похититель один, а значит лодка легче, позади него – двое мужчин (как мне кажется), и потому им надо быстрее работать ногами. Они стараются, тоже крутят педали изо всех сил, лопасти молотят по воде с громким плеском. Но похититель достигает берега первым. Накинув рюкзак на одно плечо, он прыгает из лодки на берег и скрывается в темноте среди деревьев. Спустя минуту преследователи достигают кромки воды и спешат за удравшим. Дальше мрак и тишина.

Я ничего не понимаю: кто были эти люди, которые погнались за похитителем? Полицейские? Но почему тогда без формы. И что теперь дальше будет?

– Максим, – трогаю её за плечо.

Не отрываясь от окуляра, она спрашивает, и голос резкий и недовольный.

– Чего тебе?

– Кто эти люди?

– А я откуда знаю, – бросает она.

Молчим. Теперь надо дождаться возвращения Джейни. Это происходит через минут десять: плыть тут совсем ничего, но когда лодка приближается, мы слышим – девушка снова плачет. Причем на этот раз слезы у нее рекой, остановиться не может. А ни виски, ни воды под рукой нет, чтобы налить ей и успокоить. Не озерную же предлагать! Потому Максим просто прижимает ее к себе и гладит по голове. Ничего не говорит. Никаких слов типа «успокойся», «всё будет хорошо» и тому подобное.

Мне становится грустно и… страшно. За Наоми, конечно же. Что теперь с ней случится? Вдруг её убьют? Формально мы свои условия сделки выполнили, деньги передали. Но эта внезапная погоня, вызванная вмешательством третьей силы. Теперь похититель будет думать, что это мы подослали кого-то. Но кого? У меня нет ответа, а Максим пока спрашивать бесполезно – она утешает нашу подопечную.

Глава 39

Джейни мы отвезли домой, Максим напоила ее чаем, но когда мы собирались было уходить, девушка неожиданно попросила нас остаться. Сказала, что ей страшно быть дома одной после всего, что произошло. Мажорка, как всегда не спрашивая моего мнения, ответила «да», и почти до четырех часов утра мы сидели в гостиной.

– Ты не рассмотрела, кто это был? – спрашивает Максим Джейни.

– Мужчина, белый, лет примерно тридцати пяти – сорока. Такой… невысокого роста, крепкий, у него были сильные руки и глухой голос, как будто прокуренный, – отвечает девушка. – Еще от него пахло рыбой.

– Рыбой? – переспрашиваю я.

– Да, как будто он работает… Ну, не знаю. В порту, наверное. Или на рыбном заводе, – отвечает Джейни. – А еще табаком пахло, кажется, с примесью вишни, и алкоголем. Перегаром то есть.

– Вишня… вишня… – задумчиво говорю вслух.

– Трубку он курит, отсюда и запах. Или сигариллы, – замечает мажорка.

– Что такое сигариллы? – удивляюсь я.

– Нечто среднее между сигаретами и сигарами. Толще и намного крепче. В отличие от сигар, ими можно затягиваться. Но не слишком, чтобы не задохнуться. В их табак часто добавляют всякие ароматизаторы, – пояснила Максим.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Жизненный опыт, – ответила она. – Ну, а что-нибудь еще заметила? Татуировку на руке, может, примета какая-то на одежде? – интересуется Макс у нашей визави.

– Нет, больше ничего, – говорит Джейни. – Простите. У него капюшон низко надвинут, а кроме худи и джинсов я ничего больше не рассмотрела, там было очень темно и… страшно.

– Ты сказала, что у него голос глухой. Что он тебе сказал? – продолжает мажорка свои расспросы. Я не вижу теперь в них ни малейшего смысла, чего она пристаёт? Пытается, наверное, самоутвердиться за счет несчастной девушки. Или просто выставиться перед ней эдакой мисс Марпл, которая задает вроде бы не особенные какие-то вопросы, но затем на основании мельчайших деталей сумеет сделать далеко идущие выводы.

– «Деньги» сказал.

– И всё?

– Да.

– Негусто, – отвечает Максим.

Что, знаменитая сыщица, впросак попала? То-то же. Не умничай, тогда и не придется дурочкой выставляться. Так я думаю про мажорку, хотя на самом деле, если глубоко копнуть, просто завидую. И потому, что старшая в нашей группе она, а не я. Это ей, а не мне отец доверил выполнение миссии. И потому, что всякий парень рядом на неё внимание обращает. А на меня та же Джейни, например,