вы недовольны своей судьбой и требуете другую, получше. Вперед. Чего застыли? Идите.

Валери, Голди и Адалинда молча смотрели на нее. Никто даже не сдвинулся с места.

Александр недоуменно взглянул на них.

— А ведь это — хорошая идея. Почему бы не пойти к Калунне и не попросить у нее смягчить условия сделки?

Голди покачала головой.

— Нет, милый, это — плохая идея. Калунна рассердится и накажет нас.

— Да все нормально так-то, — пробормотала Валери, — она нас любит. А предавать ее никто не собирается. Ада, ты же помнишь, что тогда с нами будет?

Та вздрогнула и заплакала.

— Но это несправедливо! Я же не собираюсь бежать! Я просто хочу пойти к Питеру! Хоть на пять минут! Пожалуйста, Беата! Ну позволь мне увидеть его!

Та прикрыла глаза.

Бесполезно. С появлением мужа Адалинда думала только о нем. Добрый, обаятельный, надежный Питер растворял Аду в себе, как сахар в горячем чае. Она глупела и слабела на глазах, хотя меньше чем за год без него превратилась в умную, хитрую, решительную ведьму, полезную для культа вересковой богини. И вот, снова беспомощные рыдания и заламывания рук в ожидании, что ее пожалеют и поднесут все на блюдечке. Как и говорила Калунна, назначать мужчину смыслом жизни — гибельно для женщины. Внутри нее должно быть что-то большее, чем слепая любовь к нему.

Питер снова погубит Аду.

— Подбери аргументы, которые меня убедят, и я пущу тебя к нему, — предложила Беата, — но спорить на холоде глупо. Иди к себе домой и вскипяти чайник. Александр, проводи Аду и возвращайся. У меня будет для тебя поручение.

— Ладно, — растерялась та, — а сколько у меня времени на это?

— Полчаса. Я закончу с делами и приду.

Адалинда и Александр ушли.

Голди помрачнела.

— Что ты задумала? — тихо спросила она.

— Наложим на дом запирающие чары. Односторонние, чтобы можно было просовывать вещи внутрь. Колдовать будем втроем, тогда Ада не сможет разбить заклинание. Валери пока поживет в доме Александра.

— Беата, это подло, — резко возразила Голди, — Ада верит нам, мы — ее подруги. Ты предлагаешь обмануть и навредить ей. С меня хватит подлостей.

— Что важнее: твоя совесть или жизнь Ады? — холодно спросила Беата. — Ты знаешь, что будет, когда она заполучит Питера: она вновь сядет к нему на шею и взмолится, чтобы он ее спас. И он постарается увезти ее отсюда. Какова будет реакция Калунны на это? Если Аду изуродуют, то она еще легко отделается. А если она пересечет границы тайком, в надежде, что великая любовь одолеет чары вересковой богини?

Голди вздрогнула и опустила голову.

— Она нас возненавидит.

— И отравит, чего доброго, — поежилась Валери, — а иначе никак нельзя?

— Скажете, что я заставила вас помогать, угрожая выдать Калунне, — устало вздохнула Беата, — тогда она будет ненавидеть только меня. Все, пошли.

Они окружили дом. Александр как раз вышел и подошел к ним.

— Ада внутри?

— Да. Что вы хотели мне поручить?

— Потом. Девочки, начинаем.

Валери рвано вздохнула, усадила Дымку на плечи и сосредоточилась, хотя на лице ее было написано беспокойство. Голди на секунду коснулась Александра и бросила на дом взгляд, полный сожаления. Беата начала плести чары, постепенно соединяя их с чарами Валери и Голди. Все три ее фамильяра все еще оставались дома, но она использовала их, чтобы создать прочное заклинание, которое Адалинда не сумеет снять. Наконец все было кончено.

Александр подошел к ней.

— Что вы сделали с домом?

— Заперли, чтобы Адалинда не смогла его покинуть, пока Питер не уедет, — объяснила Беата, — иначе она погибнет. Валери пока поживет в твоем доме.

Он кивнул.

— Я могу охранять дом и остановлю Адалинду, если она сумеет выбраться.

— Не нужно. Продолжайте искать корону вместе с Валери. Голди, возвращайся в Морланд.

— Хорошо, что я не заняла твое место, — коротко бросила та и ушла, взяв Александра под локоть.

Валери молча села на метлу, сунула Дымку за пазуху и умчалась.

— Беата, что происходит? Почему дом заколдован? Что вы наделали? — гневный окрик раздался у самых ее ног.

Беата закатила глаза, вновь подхватила Фурию на руки и подошла к окну.

— Открой его изнутри, и я запущу ее в дом.

Фурия завизжала, вырываясь. Минуту спустя Адалинда распахнула окно, и белый фамильяр ринулся к ней.

— Полчаса еще не прошло! Я пока не придумала аргументы!

— Думай дальше, — грустно улыбнулась Беата.

Адалинда застыла, недоверчиво глядя на нее.

— Ты меня обманула. Ты заперла меня, чтобы я не увиделась с Питером!

— Да. Я не хочу, чтобы ты снова погибла, Ада.

— С чего вдруг?! Выпусти меня! Умоляю! Я просто хочу быть с любимым мужем! Ты же любишь Джеральда, ты должна меня понять!

— И что ты будешь делать? Вот вы встретились, воссоединились, а что дальше?

— Мы будем вместе!

— А как же служба Калунне и твои концерты?

— Я… я не понимаю! Почему это должно мне помешать? Ты-то не выбирала между службой и любовью! И Голди тоже! Питер останется со мной, он меня любит!

— Питер попытается увезти тебя отсюда. Ему здесь не место. А ты тут же забудешь о своих обязанностях, рухнешь в любовь к нему, родишь еще пару детишек и разгневаешь Калунну. Я тебя знаю. И постараюсь уберечь от гибели.

— Ты не можешь решать за меня!

— Могу и буду. Ты мне больше нравишься живой, чем мертвой.

Шок и изумление на лице Адалинды сменились яростью. Ее зеленые глаза заполыхали, как костер в вальпургиеву ночь. Золотые кудри встали дымом, словно змеи Медузы Горгоны.

— Когда я выберусь отсюда, я убью тебя, — поклялась Адалинда с ненавистью в голосе, — никто не отнимет у меня Питера, даже ты! Готовься к смерти, гадина!

— Вначале выберись, — отрезала Беата и пошла прочь под бессильные проклятья, летящие в спину.

Ей было чертовски паршиво. Она пыталась быть доброй и заботливой, но это не всегда работало. Командовать своевольными ведьмами было тем еще испытанием. Калунна определенно была права: если бы она не привязала их тела к своим землям, все они давно бы разбежались, плюнув на культ и на Беату. Ей пришлось бы тащить все на себе одной.

Ничего, Адалинда всегда была слабой, а значит, ее ненависть прорвется одними лишь истериками и рыданиями. Поноет, обидится на Беату, демонстративно пострадает пару месяцев и смирится. Это они уже проходили.

А Беата превосходно справлялась с ролью бессердечной гадины. Того и гляди, маска прирастет к лицу.

Она вошла в сад и коснулась цветов вереска. Наклонилась вдохнуть их аромат.

Ее окутало теплом и лаской. Приятные мурашки пробежали по спине