— Не здесь! — поразилась она.

— Я должна…

Алый шелк заскользил по столу и упал на колени только что севшей Колетт. Элисон достала первую карту. Задержала в руке на секунду, потом открыла. Молча она положила ее наверх колоды.

— Что это?

Это Башня. Сверкают молнии. Каменная кладка летит во все стороны. Языки пламени рвутся из бойниц. Обломки падают в пропасть. Обитатели Башни несутся к земле, вытянув руки и перебирая ногами. Земля обрушивается на них.

— Ешь пиццу, — посоветовала Колетт, — пока она не размякла.

— Не хочу. — Башню, подумала она, я ненавижу больше всего. Карту Смерти я еще выдержу. Но я не люблю Башню. Башня означает…

Колетт с тревогой увидела, как взгляд Эл затуманивается. Словно Эл — младенец, коего она отчаялась унять, чей рот она отчаялась наполнить; она взяла пластиковую вилку и ткнула в пиццу.

— Послушай, Эл. Попробуй кусочек.

Вилка погнулась о корку. Эл пришла в себя, улыбнулась, забрала у Колетт вилку.

— Может, оно и ничего, — сказала она тихо и натянуто. — Послушай меня, Кол. Когда выпадает Башня, это значит, что твой мир взлетает на воздух. Обычно. Но у нее может быть и, ну знаешь, более узкое значение. Ох, черт бы побрал эту штуку.

— Ешь руками, — посоветовала Колетт.

— Тогда заверни мои карты.

Колетт отпрянула. Она боялась прикасаться к ним.

— Все в порядке. Они тебя не укусят. Они тебя знают. Они знают, что ты — мой партнер.

Поспешно Колетт замотала Таро в алую ткань.

— Молодец. Просто кинь их в мою сумку.

— Что на тебя нашло?

— Не знаю. Вдруг поняла, что должна посмотреть. Бывает иногда. — Эл вгрызлась в кусок сырого на вид зеленого перца и какое-то время его жевала. — Колетт, есть кое-что, что ты должна узнать. О прошлой ночи.

— Твой детский голос, — произнесла Колетт. — Ты говорила с пустотой. Мне стало смешно. Но в какой-то миг мне показалось, что у тебя сердечный приступ.

— Не думаю, что у меня нелады с сердцем.

Колетт выразительно посмотрела на пиццу у нее в руках.

— Ну да, — сказала Элисон. — Но она меня не прикончит. Еще никто не умирал из-за куска пиццы. Подумай, ведь миллионы итальянцев живут себе припеваючи.

— Ужасные выходные.

— А ты чего ожидала?

— Не знаю, — сказала Колетт. — Ничего, наверное. Та карта — что ты имела в виду под узким значением?

— Возможно, это предупреждение, что среда, в которой ты находишься, больше не приемлет тебя. Неважно, что это: работа, любовные отношения — что угодно. Ты переросла их. Оставаться на месте небезопасно. А еще Башня — это дом. Так что, может, всего лишь пора переехать.

— Как, уехать из Уэксхэма?

— Почему нет? Это миленькая квартирка, но меня ничего с ней не связывает.

— И куда бы ты хотела перебраться?

— В какое-нибудь чистое место. Новое место. Дом, в котором до меня никто не жил. У нас получится?

— Новостройка — хорошее вложение денег. — Колетт отставила чашку кофе. — Я разузнаю.

— Я думала — ладно, слушай, Колетт, уверена, ты не меньше моего устала от Морриса. Не знаю, согласится ли он когда-нибудь, ну знаешь, выйти на пенсию — по-моему, Мэнди просто хотела меня утешить. Но нам было бы проще жить, если бы его друзья не приперлись.

— Его друзья? — тупо переспросила Колетт.

О боже, сказала себе Эл, как все это непросто.

— Он начал встречаться со своими друзьями, — объяснила она. — Не знаю, зачем ему это, но он явно скучал по ним. Он нашел парня по имени Дон Айткенсайд. Я его помню. У него русалка была на бедре. И еще Дин, этого впервые вижу, но мне не нравится, как он говорит. Он сейчас сидел на заднем сиденье. Прыщавый юнец. У полиции было досье на него.

— Правда? — У Колетт по коже побежали мурашки. — На заднем сиденье?

— С Моррисом и Доном, — Эл отодвинула тарелку. — А сейчас Моррис свалил искать того чертова цыгана.

— Цыгана? Но им не хватит места!

Элисон только печально посмотрела на нее.

— Они не занимают места, в привычном значении этого слова, — пояснила она.

— Да. Конечно. Просто ты так говоришь о них.

— Я не знаю, как еще о них говорить. Других слов у меня нет.

— Конечно, это ясно, но из-за этого мне кажется — в смысле, мне кажется, что они обычные парни, не считая того, что я их не вижу.

— Надеюсь, нет. Не обычные. В смысле, надеюсь, что стандартный мужчина несколько лучше.

— Ты не знаешь Гэвина.

— От него воняло?

Колетт помедлила. Она хотела быть справедливой.

— Не так сильно, как могло бы.

— Он ведь мылся?

— О да, в душе.

— И не… ну, не расстегивал одежду и не доставал свои причиндалы на людях?

— Нет!

— А если видел маленькую девочку на улице, то не поворачивался и не отпускал комментарии? Вроде «погляди, как она вертит своим маленьким задиком»?

— Ты пугаешь меня, Эл, — холодно сказала Колетт.

Я знаю, подумала Эл. К чему тыкать меня в это носом?

— У тебя очень странные фантазии. Как тебе только пришло в голову, что я могла выйти замуж за подобного человека?

— Ты могла и не знать. До замужества. А потом тебя ждал бы неприятный сюрприз.

— Я не стала бы женой такого человека. Ни на миг.

— Но у него ведь были журналы?

— Я никогда не заглядывала в них.

— В наши дни все есть в интернете.

Надо было порыться в компьютере, думала Колетт. Но тогда все только начиналось, технология делала первые шаги. Жизнь была как-то попроще.

— Он звонил в секс по телефону, — призналась она, — А однажды я сама позвонила, чисто из любопытства…

— Правда? И как это было?

— Говорят, подождите, мол, и пропадают на три часа. Тянут время, а денежки-то капают. Я бросила трубку. Я подумала, ну на что это может быть похоже? Просто какая-нибудь женщина будет притворяться, что кончает. Стонать, наверное.

— Ты и сама так можешь, — заметила Эл.

— Именно.

— Если мы переедем, то, может, удастся избавиться от них. Моррис останется, но я бы хотела стряхнуть с хвоста его друзей.

— Разве они не помчатся за нами?

— Переедем в места, которых они не знают.

— А карт у них нет?

— Да вряд ли. Думаю, они скорее похожи… похожи на псов. Идут по следу.