— Ты не откажешься от обязанностей жреца ради Квинн, — решительно заявил Конлан. — Не теперь, когда твои люди нуждаются в тебе. Когда мы нуждаемся в тебе.

Аларик посмотрел на принца глазами полными мучительной боли.

— Неужели? Из всех мужчин именно ты пытаешься использовать этот аргумент против меня? После того, как сам был готов отречься от престола ради Райли?

Тиернан кашлянула, привлекая к себе внимание:

— Возможно, мы обсудим судьбу всей Атлантиды и мира позже? Прямо сейчас мы должны возвратиться в отель, или с таким же успехом можно бросить все и сдаться. Нам нужно придумать правдоподобную историю, которая, возможно, избавит нас от проблем, но это не сработает, если мы задержимся здесь надолго.

— Бреннан, решать тебе, — нахмурившись, заявил Конлан. — Ты сможешь осилить эту миссию со всеми новообретенными эмоциями и проклятием, висящим над тобой, как Дамоклов меч[21]?

— Пока Тиернан со мной, я смогу вынести что угодно, — спокойно ответил Бреннан.

— Знаете, так это и начинается. Аларик, безусловно, прав насчет смены подгузников. — Конлан вздохнул и покачал головой.

— Угу. Ты вспомни, я был с тобой, когда ты впервые встретился с Райли, — Бреннан покачал головой.

— Я не беременна, — пискнула Тиернан, вне себя от негодования. — Это было…

— Это мы можем обсудить позже, — уверенно перебил ее Бреннан. — Сейчас мы возвращаемся в Йеллоустоун, чтобы остановить вампиров и их ученых приспешников.

Как по сигналу, они встали из-за стола, и Конлан поклонился Бреннану и Тиернан.

— Держи меня в курсе. Я соберу воинов и пошлю подкрепление, а пока ты можешь рассчитывать только на себя.

— Нет, он не один, я его прикрою, — отрезала Тиернан.

— Судьба всего человечества и сообщества оборотней зависит от тебя, малышки? — Аларик закатил глаза.

Молниеносным движением Тиернан выхватила маленький баллончик из рюкзака и подняла его вверх.

— Эй. У меня есть перцовый баллончик, и я не побоюсь использовать его.

Аларик продолжал смеяться, когда журналистка развернулась и молниеносным движением руки занесла заостренный деревянный кол, остановив его в нескольких дюймах от горла жреца.

— Люди недооценивают меня, — заявила она. — Я этим пользуюсь.

— Люди боятся меня, — парировал Бреннан. — Я этим пользуюсь.

Аларик, забавляясь, переводил взгляд с Бреннана на Тиернан и обратно. Он, наконец, улыбнулся, и деревяшка в руке Тиэрнан полыхнула зеленым огнем. Девушка взвизгнула и отбросила кол.

— Мне плевать, что люди думают обо мне. — Аларик был невозмутим. — Бреннан, пошли со мной. У меня есть кое-что, что может тебе пригодиться.

Воинские инстинкты Бреннана резко обострились, когда водитель из стаи Лукаса, сидящий за рулем лимузина, свернул на подъездную дорожку к отелю.

— Мы на месте, — сказал воин Тиернан, которая во время всей их недолгой поездки сжимала и разжимала кулаки.

— Спасибо, — поблагодарила она водителя. — Поблагодари также Лукаса за то, что встретил нас и предоставил нам машину.

Водитель кивнул, и Бреннан вдруг осознал, что тот не проронил ни слова с тех пор, как они влезли в этот нелепый автомобиль. Бреннан уже было дотронулся до дверной ручки, когда водитель застал его врасплох, неожиданно заговорив:

— Они были моими друзьями. Те, которых забрали и лишили рассудка эти ученые. Они были моими друзьями. Найдите этих ублюдков и позовите нас, когда понадобится помощь, — сказал он, и его голос слишком явно выдавал в нем его волчью сущность.

— Мы найдем их. Даю слово, — пообещал Бреннан.

Водитель встретился взглядом с Бреннаном в зеркале заднего вида и снова кивнул.

— Ты друг Лукаса — твоего слова мне достаточно.

Тиернан положила руку на плечо водителя на мгновенье, а затем открылась дверь, и к ним наклонился посыльный отеля.

— Хотите зарегистрироваться, господа?

Бреннан вышел из автомобиля и протянул руку Тиернан, помогая ей выбраться. А потом так и не выпустил ее руку.

— Нет, мы только что вернулись из небольшой ночной вылазки, — улыбаясь, ответила она. — Отдохнули и теперь готовы заняться делом. Как проходит конференция?

— Все идет очень хорошо, мэм. — Посыльный принял чаевые от Бреннана и поспешил обогнать их, чтоб открыть дверь.

Первым человеком, которого они увидели, войдя в вестибюль, оказался спешащий им навстречу доктор Литтон.

— Похоже, нас разыскивали, — прошептала Тиернан.

— Без сомнения.

— Мистер Бреннан, — крикнул Литтон, проходя по вестибюлю, направляясь к ним. — Мы вас искали. Где вы были? — Спутницу Бреннана он подчеркнуто игнорировал.

Но Тиернан, конечно же, не собиралась оставаться в стороне. Она ослепила ученого своей обворожительной улыбкой.

— О, здравствуйте, доктор Литтон. Мы решили немного прокатиться при лунном свете, но поездка растянулась на всю ночь. Это было так романтично, правда, милый?

Бреннану потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что вопрос был адресован ему, и еще парочка, чтобы стереть с лица дурацкую улыбку, вызванную обращением «милый».

— Поездка была замечательной, — согласился он. — Мы настолько были захвачены… пейзажем… что и не заметили, как объездили все окрестности.

Сузив глаза, Литтон изучал их поочередно немигающим взглядом, будто пытаясь определить, правду ли они говорят или ложь.

Убеждая себя, что так необходимо для прикрытия, Бреннан небрежно привлек к себе Тиернан и так основательно принялся ее целовать, что почти забыл, что они находились в весьма публичном месте. Когда он наконец ее отпустил, что-то мелькнуло в глубинах его сознания — проблеск почти стертого воспоминания, неуловимого, словно лунный свет на морской ряби. Мимолетное видение ее изгибов, сияющих влагой в душе позапрошлой ночью.

Он запомнил ее. И будет помнить ее всегда.

А «почему» так произошло, он подумает позже.