Движение поездов на этих станциях удалось восстановить через пятьдесят минут, но на этом происшествия не закончились. Во время уборки перрона на мраморный пол спикировал еще один скат. Аккурат перед поломоечной машиной. Тварь шмякнулась на отполированный камень с чавкающим звуком, напоминающим шлепок куска сырого мяса о колоду для рубки.

Пока оператор соображал, что к чему, круглообразную тварь, по спине которой пробегали искорки электрических разрядов, намотало на вал роликовых щеток. Издыхая, скат разрядился в машину. К счастью, экземпляр был не из больших. Уборщика ощутимо тряхнуло, а оборудование сгорело. Оператора отправили в ближайшую Боткинскую больницу, машину – в утиль.

Примчавшиеся на вызов каэсэсовцы дежурной группы быстрого реагирования были неприятно удивлены. На потолке станции в куполах-кессонах практически все красочные мозаичные панно облепили скаты. Уцепившись за шероховатости, твари негромко потрескивали, сбрасывая лишнюю энергию зарядов. Непонятно, что понравилось живым батареям: яркая смальта или эскизы художника Дейнеки, зовущие в светлое коммунистическое будущее. Дежурные быстро «упаковали» скатов в прорезиненные контейнеры-изоляторы, предварительно разрядив мутантов. Использовали старый способ, апробированный еще римскими легионерами в африканских походах. Перебираясь вброд через реки Черного континента, они пускали вперед овец, которых гнали с собой, как живые консервы, которые не надо нести. На прогретом солнцем мелководье любили понежиться ленивые электрические сомы, достигающие двухметровой длины. Рыбы разряжали природные батареи о ноги отчаянно блеющего авангарда. На перезарядку своего «оружия» сомам требовалось время. Поэтому люди, бряцая доспехами, успевали форсировать реку целыми и невредимыми.

Электрический скат получил такое название за сходство с морским родичем. Это довольно крупный мутант, с телом блинообразной формы и тремя парами маленьких глаз, светящихся в темноте. Диаметр тварей обычно не превышал тридцати сантиметров. Но, по неподтвержденным данным, на нижних уровнях встречались особи до полутора метров. Окраска мутанта была довольно пестрая: светло-коричневая спина переходила в желтые крапчатые бока и белесое брюхо с несколькими десятками ножек-присосок. По всему телу были разбросаны многочисленные зеленые и фиолетовые пятна. Отличительной особенностью мутанта являлось наличие электрических органов, расположенных непосредственно под тонкой шкурой. Скат мог генерировать напряжение до 750 вольт. Оглушив или убив жертву, хищник наползал на ее тушу, затем выворачивал наружу свой желудок. Переваривание пищи происходило за пределами тела. Насытившись, скат сокращал мышцы пищевода, втягивая желудок обратно внутрь.

На животе у него находятся десятки трубчатых ножек с присосками на конце. Перебирая ими, тварь быстро ползает и может легко взбираться по вертикальным поверхностям. Потолок тоже не преграда, когда есть присоски.

Нелегальные любители содержать скатов дома в террариуме утверждают, что со временем электрическая тварь становится ручной. Если до мутанта дотронется посторонний, то он немедленно получит удар тока, если же ската погладит хозяин, к которому тот привык, то человеку ничего не будет.

Справиться с ползающими электрическими аккумуляторами профессионалу не так уж и сложно. В ската втыкали «скобу» – полоску металла с заостренными концами, загнутыми буквой «г» и с закрепленным в центре проволочным медным хвостиком. «Скоба» отстреливалась в ската или при должной сноровке вручную втыкалась в тварь. Попав на тело мутанта, нехитрое устройство приводило к разрядке ската на самого себя. Собственное оружие вызывало паралич мутанта…

Смешанная поисковая группа ходко шла по тоннелю. На полу, покрытом вездесущей пылью, были хорошо видны узоры следов. Каэсэсовец и патрульные без труда читали их. Вот панцирохвост точил когти о бетонную стену, а потом побежал к вентиляционной шахте. Непрерывную пропаханную борозду оставило за собой семейство скатов. Почти у самой стены отчетливо отпечатались протяжки от задних ног прыгуна. Еще был помет. Пахучий. Желтые катышки по форме напоминали перепелиные яйца.

Каэсэсовец поднял один катышек и, помяв в руке, сказал:

– Совсем мягкий, не успел затвердеть. Где-то здесь ошивается иглобрюх. Надо быть наготове.

– Всегда наготове, – глухо буркнул из-под нашлемного забрала патрульный. – Не задерживаемся. Вперед.

Обманчивая тишина, царившая вокруг, не расслабляла. Трое людей были, как сжатые пружины, готовы в любой миг отразить внезапное нападение. Отразить, контратаковать и победить.

Здесь, под землей, нет ни дня, ни ночи. Смену времени суток можно определить лишь по часам. В отличие от хищников верхнего мира, у которых самый жор происходит по определенному суточному расписанию, а значит, есть определенное время относительной безопасности, здесь двадцать четыре часа в сутки надо быть начеку.

По дороге нашли гнездо полосатого трескуна. Оболочка коконов съежилась и сочилась темно-зеленой слизью. Это означало, что личинки скоро должны проклюнуться на свет. Ментальные паразиты избегали физического контакта с человеком, но от этого не становились менее опасными для его, в первую очередь, психического здоровья.

Чашеобразное жилище, сооруженное из кусочков бетона и вездесущего мусора, проклеенных слюной, было плотно прикреплено под сводом тоннеля рядом с отдушиной, забранной частой решеткой.

До вылупления личинок коконы охранял самец. Задерживаться в поисках взрослого трескуна не стали. Гнездо походя выжгли из огнемета и двинулись дальше.

Наконец проход на территорию метрополитена был найден. Не заметить лаз и пройти мимо него троица поисковиков не смогла бы при всем желании. Они наткнулись на голый труп мужчины с изуродованным лицом. Тело лежало поперек тоннеля руками вперед. Словно человек перед смертью силился указать направление, куда ушел убийца. В стене, на высоте в полметра, между двумя силовыми кабелями в пластиковой оплетке, была вырублена узкая дыра. В такой проем не то что панцирохвост или скат проберется, в него легко протиснется взрослый человек. Вместе с ремонтной бригадой каэссэсовцы вызвали и следственную группу. Как всегда, ремонтники сработали оперативнее, намного опередив полицейских.

Покойника быстро опознали по жетону смертника. Александр Шаломай, он же Плевок собственной персоной.

Судмедэксперт во время осмотра тела удивленно крутил головой и восхищенно цокал языком. Полицейский медик произнес: «Кожа от основания шеи вместе с мышцами лица и скальпом содрана одним куском. Будто носок с ноги сняли. Практически это невозможно, но факт налицо. Такого я за свою богатую практику никогда не видел. А вы уж мне поверьте, за свою жизнь успел всякого повидать. Здесь побывал мастер… Гм-м, профессионал». Старший оперативный группы осторожно уточнил без особой надежды в голосе: «Может, животное какое-нибудь лицо отгрызло?»

– Ну, конечно, животное! – возмущенно всплеснул руками медик. – Неизвестное науке животное сняло с человека комбинезон, сняло кожу с лица, как снимают обычную маску, вместе с волосами, аккуратно разложило снаряжение и ускакало дальше по своим животным делам. Кстати, следов крови вокруг нет. Значит, оно, то есть животное, свою добычу аккуратно упаковало во что-то герметичное. Значит, у этого, с вашего позволения, животного ай-кью выше, чем у некоторых присутствующих.