Оказалось, что королевская столица поделена на районы, в каждом из которых преступную деятельность возглавлял один или несколько человек. Эти люди контролировали любую незаконную деятельность в королевстве, начиная от контрабанды и содержания злачных мест, и заканчивая домами удовольствий и чеканкой фальшивой монеты. Каждый, кто занимался в городе чем-то противозаконным и имел от этого прибыль, под страхом смерти должен был делился с такими управляющими. Которые, в свою очередь, передавали деньги ещё выше. Все преступное сообщество столицы возглавлялось неким советом Пяти отцов, состоявшем, как следовало из названия, из пяти наиболее могущественных вожаков преступного мира главного города королевства.

Пятый отец, по словам Саула, контролировал всех, промышлявших кражами и воровством, а также скупщиков и торговцев краденым, то есть, говоря военным языком, был непосредственным начальником Саула. Правда, по иерархической лестнице между ним и парнем стояло с добрый десяток главарей поменьше, но, видно, юноша знал способы, как добиться приема у самого Отца. Возможно, с усмешкой подумал Феликс, это от того, что в стройные ряды воров и мошенников ещё не проникли крючкотворы навроде тех, с которыми он столкнулся по приезду в Малой королевской канцелярии, пытаясь добиться аудиенции у Стефана.

– Хорошо, – с сомнением в голосе кивнул Ройс. – Я буду иметь в виду твою возможную помощь. – В конце концов, подумал он про себя, иметь контакты с теневым миром города, действительно не помешает.

– Да вы не сомневайтесь, – верно уловил Саул нотки сомнения в голосе Ройса. – У нас все обустроено – ухх. – Он сжал свободный от кружки кулак. – Даже Каменному братству можем сто очков вперед дать.

– Каменному братству? – Феликс вздрогнул от знакомых слов.

– Ну да. Навроде нас парни, только где-то в Высоких землях работают. В Таршише, в Монтейе. Слыхали, может?

– Да уж наслышан. – Феликс помрачнел. Воспоминания, уже не во сне, а среди белого дня, вновь нахлынули на него. Король Таршиша Торас Златолюбивый, предавший альянс народов Хиона; прекрасная Ингрид, оставившая следы и в душе, и на теле Феликса; и, конечно же, забияка Джой Честер, встретивший то злое лето предательств молодым повесой-бароном, а осень – главой тайного общества, сейчас известного на весь Хион.

– Ну, раз уж самому братству можете фору дать, тогда конечно, – успокоительно махнул Ройс рукой Саулу, встревоженному его молчанием.

– Ага, – перевел дух парень. – Меня, если что, в любой таверне в миле от порта спросите. Скажете, мол, Ромовый малыш нужен. Мне передадут, я вас сам найду. Вы где остановились?

– В «Львиной короне». А почему тебя зовут Ромовый малыш?

– Да ну, – отмахнулся Саул. – Долгая история, как-нибудь в другой раз расскажу. А «Львиная корона», это которую тетушка Меланж держит? Недалеко от Шелкового квартала?

– Она самая, – Ройс поднялся со скамьи. – Ну что ж, Саул, спасибо за помощь. Надеюсь, что с принцессой все будет в порядке. – Он, было, вытянул серебряный ригель, собираясь рассчитаться за эль, но Саул замахал руками, так что Феликс спрятал деньги, подал юноше руку, рукопожатие которого оказалось не по годам крепким, и, распрощавшись, покинул таверну.

Возвращаясь в «Львиную корону», Ройс размышлял сразу о нескольких вещах. Куда мог податься Могадо и грозит ли опасность Беате? Можно ли доверять внезапно встреченному молодому представителю преступного мира столицы? Как отреагирует Койт на известие о пропаже чародея? Отыскал ли Публий в библиотеке книгу, о которой он вспомнил во вчерашнем разговоре? О странностях и превратностях судьбы нового знакомого – полуардара, чьим отцом был дэргар…

Поглощенный этими мыслями, Феликс не сразу осознал, что попал в людскую толчею, хотя, вроде бы, пытался держаться подальше от рыночных площадей и ремесленных улочек, заставленных разнообразными мастерскими, одновременно производивших и торгующих результатами своего труда.

Как оказалось, людской водоворот возник на одной из тихих, в обычную пору, площадей. В центре её возвышался фонтан, из которого на несколько ярдов вверх били струи чистой прозрачной воды, даря ощущение прохлады всякому, проходящему поблизости. Сейчас фонтан окружала людская толпа, а на его каменном парапете стоял какой-то мужчина, что-то втолковывавший окружающим его людям.

Ройс, заинтересовавшись происходящим, пробился поближе к поребрику и смог разглядеть оратора получше. В летах, но еще не старый мужчина, высокий, чью фигуру скрывал наброшенный на плечи поношенный длинный плащ. Откинутый капюшон открывал широкое, загорелое под солнцем и задубевшее под ветрами лицо, усеянное морщинами. На высокий покатый лоб падали седые пряди волос. Несмотря на солидный возраст, глаза на лице горели ярким, молодым светом, пронизывая всех, стоявших вокруг. Феликс прислушался.

– И кто же вынес на своих плечах всю тяжесть этой ужасной войны? Разве это были герцоги и бароны? Или, может быть, ростовщики и менялы? А, может быть, купцы или лендлорды? Нет, говорю я вам! Простые люди, плоть от плоти земли нашей – пахари и кузнецы, мельники и портные, жестянщики и каменщики, зеленщики и садовники – вот кто истинный победитель в этой войне. Все те, кто взял в руки оружие и встал на защиту родной земли от мрунов, от сонмищ этих зеленокожих тварей.

– А как же лорд Сеттби? – выкрикнул какой-то молодой парень из толпы. – Или лорд Утер Риверсон. Они-то, небось, не пахарями были, а чтобы без них с нами было?

– И Хьюго Болвейн, дай ему Свет здоровья, тоже не из кузнецов был, – поддержал молодого сосед, судя по всему, какой-то зажиточный лавочник.

– В их руки были вручены наши судьбы лишь потому, что кто-то решил, что они обладают этим правом по праву рождения, – принял вызов седовласый. – Лишь потому, что мы с вами должны именовать таких людей лордами. Но что было бы, спрашиваю я вас, если бы во главе армии встал простой человек, без титулов и званий, однако заслуживший это право своими воинскими умениями и мудростью? Такой, как Уолтер Слепой, к примеру.

По толпе пронесся вздох. Вздохнул и Феликс. Уолтер Слепой до войны был обычным подмастерьем в гильдии ювелиров, помогая своему мастеру огранивать драгоценные камни и отливая из расплавленного золота удивительные вязи браслетов, ожерелий и диадем. Во время осады города, когда многие горожане поднялись на стены для защиты от мрунов, Уолтер был среди них.

Во время осады он не единожды отличился, храбро сражаясь на стенах и поддерживая своим примером других. В одной из стычек он потерял глаз, получив прозвище Уолтер Одноглазый. Затем, когда почти все, кто имел воинский опыт, были выбиты пламенем войны, он возглавил оборону одной из частей городской стены. За время осады, на этом участке враг так и не смог взойти на стену. Защитников вынудил уйти только прорыв мрунов в других местах. Уолтер уцелел в сражении и после ухода Орды, собрав вольную дружину из таких же погорельцев как он, двинулся вслед за мрунами, чтобы затем несколько лет подряд кружить со своим всё разраставшимся отрядом вокруг вражеских туйменов, подобно волкам вокруг отары овец.