— Хорошо, я немножко, порасспрашиваю и посмотрю, что мне удастся узнать. — Ронда засунула блокнот обратно в портфель. — Тем временем я попрошу вас составить список имен. Любой, кто, на ваш взгляд, может что-то знать… или быть замешанным в преступлении.

Анна закрыла глаза, стараясь отогнать образ, преследующий ее воображение: Моника лицом вниз покачивается на поверхности бассейна, ее руки и ноги бледны, как водяные лилии, на фоне темной материи, которая вздымается на ее безжизненном теле. Анна задрожала. Нет, она не могла представить себе никого, кто мог так ненавидеть ее сестру.

Анна невольно вздрогнула, когда Ронда со скрипом отодвинула свой стул.

— Я сообщу вам, как только будет составлен график слушаний. Мы потом еще поговорим, — сказала адвокат.

Мысли Анны приняли другое направление.

— О Господи! Похороны. Они ведь послезавтра.

— До этого времени мы должны добиться, чтобы вас выпустили под залог. — Ронда взяла Анну за руку, сжимая ее так, как она, наверное, поддерживала бы испуганного ребенка, сидящего верхом на лошади. — Постарайтесь не волноваться. И поспите хоть немного. Впереди у нас трудный день.

Поспать? Анна уже и забыла, как это. Каждый раз, когда она уже начинала засыпать, перед ней маячили ночные кошмары. Но она лишь сказала:

— Я постараюсь.

После этого на несколько минут впустили Лауру. В джинсах и хлопчатобумажной рубашке она выглядела так, словно и сама только что каталась на лошади. Анна заметила соломинку в ее растрепанных каштановых волосах.

— Ты в порядке? Извини за глупый вопрос. Как ты можешь быть в порядке? — Карие глаза Лауры блестели от невыплаканных слез.

— Спасибо, что прислала Ронду. — Анна старалась не заплакать. У нее было такое впечатление, будто она заблудилась в лесу и часами бесцельно бродила по нему, а дорогое лицо Лауры подарило ей надежду, как светящееся в темноте окно.

— Ты в надежных руках. Ронда очень хороший адвокат.

— Кажется, она знает что делает.

Лаура выдавила из себя улыбку.

— Ты скоро будешь на свободе.

— Я буду рада выбраться отсюда под залог.

— Но ты невиновна!

— Они так не считают.

— О Анна! — Слеза скатилась у Лауры по щеке. — Я не могу в это поверить. Ты, из всех людей на земле…

Анна почувствовала желание успокоить свою подругу, но знала, что в итоге они обе расплачутся. Она судорожно сглотнула.

— Ты сказала Финч?

Лаура кивнула.

— Она потрясена, как и все мы. Она просила сказать тебе, чтобы ты не переживала насчет Бутса. Она позаботится о том, чтобы он был сыт.

— Ключ…

— …под ковриком. Я знаю. — Лаура смахнула слезы. — Мы можем еще что-нибудь для тебя сделать, хоть что-нибудь?

— Позвони Лиз. Скажи, что для похорон все готово; все, что ей нужно сделать, — это подтвердить заказ у торговца цветами. Его номер в блокноте, который лежит около телефона в кухне. Ей также нужно будет связаться с Гленном. Он тоже координирует некоторые вопросы, которые входят в его компетенцию.

Анна не понимала нелепости ситуации, пока Лаура, смеясь сквозь слезы, не сказала:

— Если бы ты написала об этом в книге, никто бы не поверил, — именно Анна Винченси организовала похороны человека, в убийстве которого ее обвиняют!

Анна улыбнулась:

— Не думаю, что кто-нибудь в это поверит.

Их время истекло. Она крепко обняла Лауру у двери.

— Мне еще кому-нибудь позвонить? — Лаура держалась за нее, не в силах отпустить.

Анна еще раз подумала о Марке. Она отчаянно хотела его увидеть, но знала, какой опустошенной себя почувствует, если он не приедет. Анна не могла рисковать сейчас, когда была так уязвима. Она покачала головой, ответив:

— Мне больше никто не приходит в голову.

Анна спала беспокойно. Когда она проснулась, ей в лицо безжалостно светила луна. Как долго она спала? Наверное, всего несколько часов, потому что до сих пор чувствовала себя измученной от усталости; ее глаза болели, а голова была словно набита ватой. Анна села и прислушалась к привычной какофонии камеры предварительного заключения, но услышала только слабое жужжание калорифера, находившегося у нее над головой. Она почувствовала почти облегчение, когда дверь в конце коридора открылась и Бенни снова оказался в поле ее зрения, удерживая поднос с обедом в одной руке и поддерживая второй свое больное бедро.

Он просунул поднос через окошко в двери ее камеры — мясной рулет и картофельное пюре, блестевшие от подливки. Запах еды вызвал у Анны приступ тошноты.

— Я приходил раньше, но ты спала. Я подогрел это в микроволновке, — сказал Бенни. Анна была тронута его предупредительностью; это помогло ей почувствовать себя менее одинокой. — Поешь сейчас, слышишь? Никому и никогда не удавалось победить зло на пустой желудок. — Он говорил тихим, почти заговорщицким голосом, как будто они разрабатывали план побега.

Анна выдавила из себя улыбку.

— Спасибо, Бенни.

— Если я что-то могу сделать… — его прищуренные глаза печально рассматривали Анну.

— Просто не переставай верить в меня. — Она похлопала его по большой веснушчатой руке, просунув свою руку через решетку.

Бенни направился обратно по коридору, его тень скользила по стене. Он уже почти дошел до двери, когда остановился, повернулся и сказал:

— О, чуть не забыл. К тебе приходил какой-то парень.

Анна почувствовала всплеск надежды: Марк! Но это мог быть кто угодно — Гектор или отец Риардон.

— Ты спросил его имя? — она старалась говорить ровным голосом.

— Нет.

— Как он выглядел?

— Молодой парень, высокий, темноволосый.

Сердце Анны упало, когда она подумала, что для такого старика, как Бенни, любой человек младше пятидесяти покажется молодым. Как будто прочитав ее мысли, он лукаво спросил:

— Это твой парень, не так ли?

Анна не стала отрицать этого.

— Он сказал, когда вернется?

Бенни опустил взгляд.

— Мне жаль, Анна, но шериф приказал — больше никаких посетителей на сегодня. Он говорит, что это не мотель.

Анне показалось, что стены вот-вот обрушатся на нее.

— Бенни, пожалуйста! — Она так сжимала решетку, что кончики ее пальцев онемели. — Это очень важно. Возможно, это вопрос жизни и смерти. — Анна не знала, правда ли это, но сейчас ей так казалось. — Ты должен мне помочь.

— Ты знаешь, Анна, что сейчас я не могу этого сделать. — Он снова подошел к ней и еле слышно прошептал: — Меня могут заподозрить. И отправить на пенсию. — Он перенес вес на здоровую ногу, выпятив бедро в позе, которая могла бы показаться смешной, если бы не выражение муки на его лице. — Но вот что я тебе скажу… — Бенни облизнул губы, украдкой бросив взгляд через плечо. — Если твой парень появится, пока шерифа нет, я дам вам несколько минут. — Он покачал головой, как будто удивляясь собственному безрассудству. — Думаю, это самое меньшее, что я могу сделать… После того как ты ухаживала за моей женой.