– Не нравится мне все это, господин капитан, – сказал Невский, поглаживая ножны шашки и озираясь. – Очень не нравится.

– Что именно? – Дронов тоже огляделся на всякий случай, но ничего интересного не заметил – из внутреннего двора П-образного караван-сарая можно было видеть лишь его же строения да гребень крепостной стены, к которой он примыкал.

– Я у входа поторчал немного, пока все входили, и потом еще чуток. Проводник наш никуда не ушел – ну это ладно, хокандец тот и говорил, что рядом будет, на всякий случай. Сейчас за воротами торчит. Да только зуб даю – видел еще мундиры их красные, меж домиков мелькали. – Урядник, как бы в доказательство, цыкнул зубом.

– Ну, солдаты на улицах – это сейчас должно быть нормально, – пожал плечами Николай. – В городе много войск. Однако вы правы – что-то тут неладно. Не знаю точно, вроде предосторожности как предосторожности, нас и не должны здесь любить. Да только…

– Ага, вот и у меня так же, – осклабился казак. – Чую чего-то. Выставим караул?

– Выставим, – подумав, кивнул капитан. – Пока делим экспедицию на три смены – одна ест, другая моется, третья сторожит. Кстати, где мыться-то будем?

– Я уже посмотрел. Есть тут комнатка с хорошим сливом, пол глиняный. Парни уже убираются.

– Отлично, – расплылся в улыбке Николай, предвкушая, как пустит в ход залежавшуюся в ранце мочалку. – Но Александру Александровну к воде допускаем первой, ясно? Пока комната чистая.

– Чего же тут неясного, – вздохнул урядник. – Да не такая тут водица, чтобы к ней спешить. В баньку бы, настоящую, с веничками да паром…

Дронов сочувственно похлопал его по плечу.

– Николай, а вы… ой, а ты что же, не идешь? – Чистенькая, едва ли не светящаяся Саша заглянула в обжитый Николаем «номер» караван-сарая, предварительно постучавшись. Облачена девушка была в армейские брюки и гимнастерку – из числа тех, что ушили для нее в Пишпеке по заказу Дронова. Это была ее последняя свежая одежда, не подходящая к хрупкой фигуре и сидящая мешковато, – однако сейчас даже в ней Александра выглядела просто ангельски. Особенно на фоне обшарпанного и грязного окружения.

– Я пойду последним, – сказал капитан, с кряхтеньем садясь. До прихода стажерки он просто лежал на толстом ковре, распрямляя спину после многих дней в седле. Чувство было сродни небесному блаженству, однако шея и поясница уже начали понемногу затекать. – Я ведь командир. А ты уже все? Тогда присаживайся… э-э… ну… куда-нибудь.

Замешательство офицера было вызвано тем, что мебель в комнате отсутствовала напрочь, если не считать трухлявого дастархана и большого медного кувшина в углу. Не было даже обязательных для любого здешнего жилища пуфиков-сидушек. Но Александра без колебаний опустилась прямо на тот же войлочный ковер, рядом с мужчиной, сложив ноги по-восточному. На сей раз она не ошиблась и сделала это на женский манер.

– Как там импровизированная баня? – спросил Николай, отодвигаясь, чтобы дать ей больше места. – Ребята ведь там чуть не римские термы из обычной комнаты оборудовали?

– Хорошо… насколько возможно. Сейчас остальные пошли, по три человека, – на миг замялась девушка, проведя ладонью по влажным еще светлым волосам. – Я ведь обещала рассказать, почему пошла в Третье отделение?

– Да, но это так… я просто спросил, потому что к разговору пришлось. – Дронов тут же подобрался, стал очень осторожным в выборе слов. – Я буду рад получше тебя узнать, мы ведь уже немало вместе пережили, и впредь, даст бог, помогать друг другу будем. Но если тебе не хочется пускаться в воспоминания – ничего страшного. Я про Настю вообще почти ничего не знаю, даже где она родилась, но это не мешает.

– Нет, мне самой надо… – Александра сжала кулачок, кашлянула в него и опустила взгляд. – То есть я сама тоже думаю, что нам так будет проще работать и понимать друг друга. Ты ведь тоже о себе расскажешь?

– Конечно, непременно.

– Ну вот, а я… – Маленькая стажерка легонько стукнула кулаком по ковру, не поднимая глаз. – У меня так все глупо… Ужасно глупо…

– В смысле? – искренне не понял капитан.

– Я пошла на службу потому, что начиталась детективных книжек. – Саша выпалила это отчаянно, как признание на суде. – Представляешь? Вот начиталась и захотела стать сыщиком. В прошлом году мне восемнадцать исполнилось – так и пошла в учебку проситься, экзамены сдавать.

– Ну а что? – постарался Николай сохранить серьезное лицо. И заодно отметил, что стажерке, оказывается, самое малое девятнадцать. Впрочем, несложно было догадаться, что она выглядит моложе своих лет. – Я вот тоже чуть не пошел. Именно таким макаром. В юности детективами зачитывался, и нашими, и переводными, про всяких Холмсов. Правда, попал в армию, но это уже другая история. Уверен, многие…

– Многие недоросли мечтают стать сыщиками, да, – передернула плечами Настина ученица. – А многие ли в итоге становятся, скажи?

– Не знаю. Но ты же стала. И уж точно не случайно – в Третье отделение, чай, за красивые глаза не берут.

– Угу. Причем пошла проситься не в уголовный сыск, а именно в Третье отделение, да вдобавок еще и в самую загадочную экспедицию – Шестую. Выпросила рекомендации у отцовских знакомых, кто служил в полиции или еще где, все бумаги собрала, родителей уговорила разрешить попробовать. То есть я теперь-то понимаю, какое это было ребячество. Отец, кажется, тоже думал, что мне сразу откажут и я вернусь домой, попереживаю да займусь делом, потому и дозволил. – Саша наконец посмотрела капитану в глаза, кривовато усмехаясь – Николай в первый раз за ней такое видел. Усмешка придала нежному личику в обрамлении светлых волос жутковатое выражение, хотя и не такое пугающее, какое случалось у Насти. – Он думал… А меня приняли. Сказали – голова умная, выдержка есть, не трусиха, за языком следит, государю верна, физически здорова, энтузиазм присутствует, а прочему научат. Не знаю, кто больше удивился – я или родители.

– Они были против? – негромко спросил Дронов.

– Не то чтобы… То есть скандала не было, но меня отговаривали. Уже после того, как я поступила. Говорю же – до того, наверное, считали, меня и так не примут. Но я доказала им… Что хочу этим заниматься. Даже теперь, когда знаю, что жизнь отличается от книжек и служба следователя не столько интересная, сколько трудная. Папа с мамой поверили, обещали не мешать, даже поддерживать. И вот… – Стажерка глубоко вздохнула. – Вот я теперь и сама думаю – не было ли это упрямством? Может, я просто заартачилась и решила идти до конца, раз получается? Вроде нет, вроде и правда нравится то, чем теперь занимаюсь, даже очень. Но я думаю, что должна еще это доказать – и себе, и родителям… Что не ошиблась с призванием. И для этого нужно работать – много и хорошо.

– Поня-атно… – Капитан потер шею. Многое на самом деле встало на свои места. Но вот какие слова теперь следует сказать ему – он никак не мог сообразить. Потому применил нехитрый тактический маневр «обоснованная смена темы». – А у меня все куда проще было. Значит, когда я…