– Это было тяжело, но теперь мне лучше.

Я рассмеялась.

– Согласна! Нам срочно нужно мороженое.

После этого мы вернулись в гостиную. Сейдж заказала мороженое для всех, и я сидела рядом с отцом, прислонившись к нему, чтобы он мог меня обнять. Пока Сейдж показывала что-то маме и Рейвен на телевизоре, я наклонилась к отцу и прошептала ему на ухо:

– Мне так повезло, что ты мой отец. Я люблю тебя, пап.

Он тяжело сглотнул, прослезившись, и горячо меня обнял.

– Я тоже тебя люблю, малышка. Ты и твоя мама для меня важнее всего остального в мире.

Я старалась не думать, как Курт Хадсон изгнал маму и как несправедливо это было. Я старалась не думать о добром Паладине, которого обезглавили из-за меня, когда я упала с горы. Я очень старалась не думать, что сделает Сойер, если обнаружит, кто я такая. Просто позволяла отцу обнимать меня и притворялась, что все будет в порядке.

Проводив родителей и Рейвен до машины, которую вел Куан, я поблагодарила Сейдж за сюрприз и прошла обратно в комнату. Сойер просил меня зайти, но я не смогла: мне требовалось время, чтобы осознать, что я Паладин, что несу в себе кровь смертельных врагов семьи Сойера.

В задумчивости я посмотрела на экран телефона. Хотела написать ему или послать сообщение в инстаграме, но он не особо любил соцсети и технологии. Его профиль Мальчик-волк_4 в инстаграме существовал только для того, чтобы оставлять лайки и комментарии под моими фотографиями.

Глубоко вздохнув, я ему позвонила.

– Привет, красавица. Придешь? – спросил он, и я улыбнулась.

– На самом деле я немного вымотана сегодня. Просто звоню, чтобы спросить, можем ли перенести на завтра.

– Все в порядке? – его голос вдруг наполнился искренним беспокойством.

Я кивнула. Потом вспомнила, что он меня не видит.

– Ага. Мама кое-что тяжелое рассказала.

– О, – он вздохнул. – Я думал, тебе понравится их визит. Иначе я бы их ни за что не пригласил.

– Нет, мне понравилось! У меня отличные отношения с родителями. Просто…

Я очень хотела рассказать Сойеру обо всем, но не знала, сможет ли он любить меня после такого, поэтому решила сказать только часть правды:

– Ты знаешь, почему мою мать изгнали?

Он резко втянул воздух. Одно это сказало мне о многом.

– Да. У нее был роман с Паладином во время брачного отбора моего отца.

Я поморщилась. Когда он говорил так, звучало это грубо, но рассказанная мамой история выглядела совсем по-другому. Он говорил правду, но разве мама виновата, что полюбила человека, которого знала с детства?

– Сойер?

– Да?

– Почему ты так ненавидишь Паладинов?

Какое-то время он молчал. Потом тяжело вздохнул.

– Помнишь, я рассказывал о проклятии, которое наложила на нашу семью ведьма тысячу лет назад?

Мое сердце совершило немыслимый кульбит.

– Ага, – выдавила я.

«Не говори этого. Не говори того, что, как я думаю, ты собираешься сейчас сказать».

– Ну, эта женщина была наполовину Данаи – и наполовину Паладин. Их альфа.

Черт. Данаи – темные ведьмы…

– Значит, Паладины… как Итаки? Гибриды? У них есть женщины-альфы?

Я никогда о подобном не слышала. Итаки были гибридами фейри, а Паладины, видимо, гибридами волков. Охренеть.

– Да. Но кровь ведьмы наверняка уже растворилась за прошедшее тысячелетие. Может, мне прийти? Мы можем поговорить об этом подробнее, – его голос звучал обеспокоенно.

От всей этой информации у меня голова шла кругом.

– Нет. Нет, я устала, хочу подумать обо всем этом и лечь спать.

– Ну ладно. Тогда увидимся за завтраком? – в его тоне слышалась надежда.

– Ага, увидимся.

Когда он повесил трубку, я посмотрела на свои руки и задумалась: интересно, можно ли как-то увидеть, есть во мне кровь той ведьмы или нет?

Очевидно, что нет. О боже, Сойер ни за что не женится на мне, если узнает, кто я…

Я прокручивала это в голове снова и снова, пока, наконец, в час ночи не вырубилась от усталости.

Я проснулась под завывание сирены. Резко открыла глаза: мой телефон звонил.

– Алло, – пробормотала я сонно, не до конца проснувшись.

Сколько сейчас времени? Почему сирена не перестала выть, когда я взяла трубку?

– Оставайся в комнате. Не выходи ни в коем случае, – сказал Сойер и повесил трубку.

Что за?.. Внезапно я поняла, что этот сигнал тревоги уже слышала: он означал нападение вампиров.

Я вскочила и посмотрела на часы. Три утра. Я быстро надела джинсы, десять секунд потратила на чистку зубов, завязала волосы в пучок.

К чему я готовилась? Понятия не имела, но если уж на нас снова напали хреновы вампиры, я хотела быть готовой ко всему.

Кто-то заколотил в дверь, и я застыла. Неужели они снова пришли за мной?

– Открывай! – крикнула Сейдж, и меня охватило облегчение.

Я открыла дверь. Сейдж держала в руке самурайский меч, а на бедре висел пистолет. Пояс ее был набит кольями и сюрикенами.

– Ого. Что происходит? – я отступила вглубь комнаты, давая ей пройти, и закрыла дверь.

Сейдж вздохнула.

– Они пришли арестовать Сойера.

Время словно остановилось. Во рту у меня пересохло.

– Что! Кто?

Ее руки тряслись.

– Ну, это только моя догадка. Мама написала, что Дрейки пришли расследовать убийство своего сына.

Твою налево. Как бы сильно я ни любила Сойера за то, что отомстил за меня и стер этого урода с лица Земли, убийство принца самого могущественного вампирского ковена в стране явно нельзя назвать умным ходом.

– В три утра! – закричала я.

Она пожала плечами.

– Для них это день. Вампиры, помнишь?

Еще бы. Это я знала: вампиры в Дельфи принимали специальные таблетки, чтобы бодрствовать днем, а спать ночью и приспособиться к человеческому миру. Несмотря на то что говорится о них в сказках, вампиры вполне способны переносить солнечные лучи, просто это для них неестественно. У них напрочь сбит циркадный ритм.

– Где его держат? – я бросилась к двери, но она остановила меня.

– В здании администрации, но тебе туда нельзя. Альфа послал охрану приглядывать за нами. Он знает, что мы попытаемся вмешаться.

Я закусила губу.