Мама выводила на доске какую-то химическую формулу, судя по значкам из таблицы Менделеева, что быстро появлялись на доске. Одета она была в длинный, белый халат, как доктор.

— Доброе утро Инга! — поздоровался Виронт, — вот, привел тебе помощницу, как просила.

Мама с удивлением уставилась на меня, затем возмущенно выдала, даже не поздоровавшись ни с демоном, не со мной:

— Издеваешься?! Я же просила, медсестру со стажем! Из лечебницы!

— Так нет свободных, все нужны, — спокойно отозвался демон.

— Ладно, возьму кого-нибудь из выпускниц, что потолковее. А Аленку вон, на первый курс зачислили с первого сентября, пусть учится, Время свое занимает, пригодится в жизни! Она у нее долгая будет.

— Её нет смысла зачислять на первый курс, ей рожать в середине марта.

— Ой, да ладно! Невредничай ты!

Отмахнулась мать, за тем, до нее видимо дошел полный смысл фразы демона, и челюсть её отвисла.

— Ах, ты… Да как ты посмел! — возмущенно выдохнула она.

— А при чем тут я?? — оскорбился демон, — у нее законный муж имеется!

— Да не может быть! Уже? так быстро? с первой ночи, что ли? — удивлению родительницы, кажется, не было придела.

— Работает твой метод, можешь патентовать, — усмехнулся демон, — но для подстраховки, ей нужно проводить теперь с тобой, как можно больше времени. Я поставил блокировку на отвращения к запахам, тошнить ее ни отчего не будет. Память тоже улучшил. Один раз покажешь, что где находится, запомнит навсегда. Рецепты тоже, так, что можешь, смело передавать свои знания в надежные руки. И к Лешке на занятия с молодняком пусть походит, ей полезно.

С этими словами Виронт вышел, а я принялась пялиться бесчисленные графинчики и мензурки, размышляя над тем, когда это демон успел так меня модернизировать? Никаких ритуалов вроде бы не проводил.

Мама подошла сзади, обняла за плечи. Я хотела дернуться, отстраниться, но осложнять наши и без того сложные отношения, точно ни к чему. Так, что, глубоко вздохнув, усмирила свой гнев.

— Все, что я тебе тогда сказала Ален, это правда, но сказать все это нужно было не так и не таким тоном, прости.

— Ты в те минуты совсем обо мне не думала да? — спросила я, то, что и так знала.

— Мне до сих пор за это стыдно и больно! Поверь! Я была в отчаянье! Я думала, его убьют. Меня каждый день это гложет! Ты же знаешь, что я тебя люблю! Ты, мой единственный ребенок! Причем можно сказать, поздний, и не просто ребенок, ты — мой друг! Самый близкий в мире человек! Прости, что тогда закричала и ударила, просто, если бы ты была не чиста уже, нас бы с отцом более чем на двести лет погрузили в ментальное заключение.

— А что было бы со мной?

— Оставил бы тебя в своем замке, своим донором, бесправной служанкой, на всю жизнь. Прости меня, а? — жалобно попросила мама, положив свою голову мне на плечо.

— Ну, а куда тебя девать то. — Вздохнула я.

— Значит, решила оставить ребенка и вернуться к мужу?

— Значит, решила, — кивнула я.

— Как Слава воспринял?

— Еле ноги унесла от его восприятия! — буркнула я.

— Он тебя обижал?

— Не хочу об этом!

— Нет, ты скажи! Если он вел себя как-то недостойно, он обязательно будет наказан!

— То есть, из стаи его не выгнали? И вы все знали про побег? — теперь уже моя челюсть отвисла.

— Мы еще не знали про ребенка и хотели, как лучше, — мама виновато опустила глаза.

— Вот же бес бесстыжий! Снова обманул! — я чуть не плюнула с досады.

А в мозгу вдруг вспыхнула яркая картинка, как Слава в волчьей ипостаси вгрызается в бок, Виронту, который отчаянно пытается отбиться.

Бросив матери:

— Я в туалет!

Я пулей вылетела из лаборатории и побежала вниз по лестнице, туда, куда звало видение.

Ускорившись, я отмахала шесть лестничных пролетов вниз секунд за тридцать и оказалась в коридоре, перед огромной, массивной дверью. Толкнула ее и чуть не потеряла равновесие от неожиданности, настолько легко она поддалась, я понеслась по тускло освещенному коридору. С обеих сторон были двери камер. Я сама не знаю, откуда, но точно знала, что нужная мне камера, последняя с правой стороны. И ее дверь мне тоже поддалась подозрительно легко, а глазам предстала весьма занятная картина: волк был распят. Пригвожден прямо к полу, из середины его лап, торчали огромные гвозди. Над ним на коленях стоял Виронт, крепко сжимая одной рукой шею волка, а второй демон поглубже вонзал нож в грудь Славы, совсем как он мне недавно.

— Ты все понял, сучий потрох? — спокойно осведомился демон, — учую тебя ближе чем в двухстах метрах от нее, кишки выпущу и кочергу раскаленную по самый кончик, кой куда вгоню.

И столько злобы и угрозы было в его тоне, что я ничуть не усомнилась: вгонит! Причем действительно раскаленную.

— Я думаю, он понял, — волка было все же жаль, он может и ….удак, но не распинать же!

От моего голоса вздрогнули оба. В глазах Славы зажглась надежда. Он надеялся, что я пришла заступиться.

— Что ты здесь делаешь? — недовольный тоном осведомился демон.

— У меня было видение, что он тебя ранил.

— И ты примчалась меня защищать? Да моя ж ты милота! — умилился демон, — все хорошо моя сладкая. Зубки у волчары коротки чтобы шкурку дяде, демону попортить! И к тебе он больше не подойдет, не бойся моя золотая. — На показ ласково пел демон. — Пойдем отсюда.

— Шлюха! — С Ненавистью выплюнул в меня оборотень, уже успевший стать человеком, — надежда, еще недавно бывшая в его взгляде, сменилась лютой ненавистью.

— Вернусь, хвост вырву, — спокойно пообещал демон Славе в наказание за грубость. Затем закрыл дверь камеры, замок щелкнул автоматически.

— Как ты сюда попала? В этот коридор?

— Дверь была открыта.

— Да, нет, не была, это точно.

— Но мне поддалась легко.

Демон как то недобро прищурился, пристально смотря на меня, затем ласково улыбнулся.

— Ты действительно, бежала меня спасать? Или его?

— Тебя, — я отчего-то покраснела.

— Ну и дура! Чтоб он мне сделал? Я демон, даже если меня ранить, я исцеляюсь в течение нескольких секунд, быстрее, чем вы, а вот ты б под замес могла попасть легко.

— Но, я увидела, как он впивается тебе в бок, а ты отчаянно отбиваешься.

— Отбился. Не переживай, и еще от десятка таких как он, легко отобьюсь, хоть разом.

— Хорошо, в следующий раз, когда увижу, как тебя убивают, спокойно сяду пить чай за твое здоровье! — надулась я.