Если я не убью этих парней — участь моя будет незавидна. Не спать днями и ночами напролет я не смогу, а стоит уснуть — тут мне и конец. Воткнут спицу в ухо, и конец демону-попаданцу. Нет, надо этих негодяев убирать.

— Кинжалы — киваю я, и продолжаю собирать вещи.

Поединок состоялся через два часа, примерно в три пополудни. За это время привели в чувство двух подельников (или вдохновителей?) Хента, поставили их на ноги, влив для храбрости по кружке дешевого вина, которым здесь разбавляют воду (жара! Вода тухнет быстро). Парни хорохорились, показывали мне неприличные жесты, обещали порвать на кусочки и поиметь меня сексуально. Я молчал и смотрел на море. Бесконечная сверкающая зеленая гладь по одному борту, и земля (острова) по другому, левому борту. Вот за этими островами и может скрываться беда. Как в прошлый раз, когда оттуда вылетели боевые галеры.

Смотреть на бой собрались все, кто мог. Кроме рабов, разумеется. Сбежали с рабочих мест даже надсмотрщики, оставив рабов материться и негодовать — им-то зрелища не досталось.

В этом мире ужасно любят зрелища и готовы отдать за них последний медяк. Но самое главное — ставки. Ставят все, и это не считается чем-то предосудительным. Самая почтенная игра конечно — в кости, но любые ставки хорошо, ибо их одобряют боги и помогают смелым. Откуда взялось такое странное утверждение? Про богов? Да из местной же библии и взялось. Она здесь называется по-другому, но суть та же — сборник притч и правила поведения в обществе. Так вот, согласно здешней библии — Создатель трижды бросил кости, чтобы решить — стоит ли создавать Мир, или нет. Два раза выпало да-нет, третий раз — да. Кости он бросил с небес вниз, из них и образовались горы, острова и все такое.

Сдается, что сочинитель здешней библии не дурак был выпить, закусить и поиграть в кости. А еще — хорошенько подраться, ибо библия пестрит описаниями того, как ловко праведники побеждали своих тупых, но мускулистых врагов. И только потому, что с ними был Создатель и подвести его парни не могли. Они били бесов палками-посохами, нахлобучивали их камнями и чайниками, а один, самый упертый, забил беса о стену, поймав его за копытчатую ногу. И это было описано так сочно, с такими подробностями, что невольно начинаешь подозревать автора священной книги в некоторой доле маньячества. «И брызнула черная кровь проклятого! И оросила стену выше роста человеческого! И вывалились у него глаза срамные, коими он поганил…» В общем — наши победили, бесы на хаммерах отступили. Ура-а!

Площадка на палубе — пять на пять метров, как раз перед кормовой надстройкой. Капитан и старпом наверху, рядом с рулевым (который сейчас в общем-то нафиг не нужен, в дрейфе-то. Гребцы-то не гребут!), остальные — вокруг, плотным кольцом. Лица красные — от солнечной радиации, от волнения и от жадности (ставки делайте!). Ставки принимает старпом. Кстати, у меня тихонько спросил — уверен ли я, что могу победить? Капитан спрашивает! Я уверенно заявил, что уверен, иначе бы и не брался за дело. Старпом кивнул и ушел.

Начали бой по сигналу — капитан без всяких там объявления крикнул: «Начали!» — и понеслось. Первым, само собой, ринулся вперед гигант Хент. Он рассчитывал покончиться со мной одним ударом, и тут же пал с перерезанным горлом. Нет, не тут же пал — он стоял еще минимум секунд тридцать — хрипел, булькал, зажав горло толстопалой рукой. Сквозь пальцы толчками текла вишневая кровь, и набралось ее целая лужа пока он все-таки повалился.

Вторым и третьим умерли те двое, что напали на меня в кубрике. На них ушло секунды три, не больше. Я умею драться на ножах, ножевой бой нам крепко преподавали. Не всегда можно действовать огнестрелом, так что нож — наше все. Одному клинок вошел в солнечное сплетение, второму — в печень. Эти двое почти не умели драться на ножах. Так…видели где-то что-то, но не более того. Рассчитывали взять нахрапом. Ведь я урод, а уроды низшие существа и ничего не умеют.

Последний пал передо мной на колени и пополз ко мне, умоляя о пощаде. Я бы его все равно не пощадил, но он этого и не хотел. А хотел он ударить клинком снизу, в печень, распороть меня, как повар свежую рыбу. Хитрость, да — не возбраняется. Но я был настороже. Руку с кинжалом перехватил, и убил противника ударом через глазницу — быстро, точно, и безболезненно. Ну…наверное безболезненно, никто ведь из пробовавших не вернулся, чтобы рассказать правду.

Потом пришлось обойти живых, оставшихся лежать в лужах крови и добить их. Вот чего я не люблю — так этого самого. Добивать. В бою, в горячке — что угодно сделаю, и комплексовать по этому поводу потом не буду. Но глядя в глаза умирающему перерезать ему горло…могу, да, но это слишком уж даже для меня. Не приемлю зверства. Делаю это абсолютно без удовлетворения.

Вода вскипела и пена окрасилась в розовый цвет. Морские твари будто знали, что станут обедать — собрались у бортов и тысячами чешуек и коготков скреблись теперь о просмоленное дерево.

Были люди, нет людей. Нет проблем, которые они унесли с собой. Но их, этих проблем, впереди еще много-премного…и если бы они решались так просто, как эти…

Готовили по очереди, кока на корабле не было — то ли сбежал, то ли убили. В общем, кормили — я бы не сказал, что голодно, отнюдь нет! — но невкусно. Отвратно кормили, такое я дам определение. Каша вечно подгоревшая, суп или пересоленный, или загустевший до состояния каши, чай — черт знает что. Здесь в роли чая выступал иван-чай, который само собой назывался по-другому, так вот его тоже нужно уметь заваривать, иначе получится мутная бурда с привкусом сажи. Не надо его варить, надо заваривать!

Первое, что сделал, когда заступил на дежурство по кухне — предложил моему напарнику, небольшому шустрому парнишке по имени Мак — вычистить камбуз, отдраить до состояния белизны. В таком камбузе каков он сейчас есть — только кишечные болезни зарабатывать. Парнишка начал возбухать, мол, до этого всех устраивало, и какого демона я лезу не в свое дело — в общем, как это обычно и бывает, если человек хочет ускользнуть от работы. И правда — на кой черт ему надо за кем-то убирать? После исчезновения кока камбуз превратили в жужжащую мухами помойку. А может она и была такой? Нет, сдается это уже после. Мы-то когда плыли в столицу питались с камбуза, и еда была вполне приличной.

Пришлось слегка побить парня. Губу ему разбил, нос расквасил, а потом еще и пинков надавал. Парень тут же побежал жаловаться старпому, старпом примчался с желанием меня растерзать (хотя и с опаской — после моей эпической дуэли), но когда я объяснил ему суть проблемы — достал из-за пояса палочку-стек и тоже хорошенько вздул нерадивого матроса. Сообщив ему при этом, что переведет на питание, которое получают гребцы. То есть — сухой хлеб, солонину и разваренные овощи. Так что парень вскорости драил стены и пол, оттирал запоганенные сковороды и кастрюли, выметал мусор из-под приделанных к полу столов.

Питание для рабов-гребцов, и питание для команды свободных вместе с офицерами и пассажирами, осуществлялось раздельно — для рабов готовили два специальных человека из тех же рабов, которые варили им похлебку и кашу в очаге первого яруса. Грубую, простую, но вполне даже сытную пищу. А вот для команды готовили уже наверху, в камбузе — чем я вскорости и занялся. Готовить я умею очень даже неплохо — годы холостяцкой жизни не прошли даром, и кроме того — готовка была для меня чем-то вроде хобби. Если были на это хобби время и силы.