Впрочем, тогда мне было наплевать. Меня не назовешь ни чокнутым физиком, ни занудным ханжой. Заурядный инженер, но — провалиться мне на этом месте! — в то время я считал УПМ очень крутой штуковиной. И нисколько не сомневался, что если меня и подпустят к нему, то только для технического обслуживания. Перемещение предметов в другие миры требовало огромных затрат энергии.

Теперь понятно, для чего я нужен доктору Элку. Ему требовался человек, разбирающийся в технике.

На следующий день я сел в аудитории рядом с Бесс Рингслот.

— Не поздновато ли записываться на курс? — поинтересовалась она, искоса взглянув на меня, и стайка девиц в юбках с пуделями захихикала.

— Ты больше не будешь обвинять меня в домогательстве?

— Может, и нет. Видела, ты обновил сайт.

— Ты не сказала, что он собирается использовать УПМ.

— Что?

— Умножитель Миров!

— А, вот ты о чем. Это просто технические детали. Мне казалось, работа с доктором Элком — достаточная мотивация.

Я покачал толовой.

— Дашь свои конспекты?

— Бери.

Вошел доктор Элк. Просиял, увидев меня, и начал лекцию об инках, иллюстрируя картинками рассказ об осквернении святынь конкистадорам и Писарро, о смертельных болезнях европейцев, об эксплуатации местной культуры во имя бога и короля. Я все это уже слышал раньше и принялся листать конспект Бесс, чтобы вникнуть в суть проекта.

Она аккуратно вела записи. Ни единой помарки. Машинально я начал рисовать каракули в ее тетради. Бесс остановила меня.

— Не смей! — прошептала она. Пальцы, сжимавшие кончик моей ручки, дрожали. Очевидно, она дорожила своим конспектом.

— Ладно.

Идея доктора Элка заключалась в следующем. Эпидемические заболевания европейцев уничтожили девяносто пять процентов коренного населения Америки. Эти заболевания получили распространение в Европе из-за высокой плотности населения, невиданной в Америке. А высокая плотность населения в Европе стала возможна благодаря крупносеменным растениям, бобовым и домашним животным, которые попали на континент из долины Инда. В Северной Америке знали только подсолнечник и циклахена, а единственное одомашненное животное — это собака. Попробуйте впрячь в плуг собаку.

Лучшей зерновой культурой американского континента была кукуруза. У нее имелся лишь один недостаток — потребовалось несколько тысяч лет, чтобы из ее предка теосинте получилось современное растение с початками длиной до фута. Более того, растение теосинте одомашнили в низинах Центральной Америки, отличавшихся особым климатом, и поэтому распространение культуры шло очень медленно. Благодаря этим факторам в производстве продуктов питания Америка отстала от Европы примерно на 6000 лет.

— Ничего себе! — вырвалось у меня. — Вы хотите забросить современную кукурузу в древнюю Америку!

Доктор Элк на полуслове прервал свою речь, посвященную оспе.

— Я вижу, мистер Грин, мои надежды на вас вполне обоснованы. Чтобы догнать курс, вам понадобилось пятнадцать минут.

— Извините.

Я вернул конспект Бесс. Она в притворном негодовании закатила глаза.

— И что это дает?

Кайл искоса взглянул на меня. Потом вздохнул.

— Я пытаюсь откалибровать пространственный локатор.

Мы сидели в здании Барзака в диспетчерской лаборатории УПМ, из которой открывался вид на пустое помещение, где должен был открыться переход между мирами.

— Пространственный локатор чего?

— Перехода.

— Куда?

— В древнюю Мезоамерику. Слушай, у тебя есть свой монитор? Вот и следи за ним.

Я следил, но энергетическая система работала безукоризненно. Наблюдать за тем, как Кайл управляет УПМ, было гораздо интереснее. Впрочем, не стоило и надеяться, что он разрешит мне сесть за пульт. Это позволялось только инженеру, имеющему допуск на работу с УПМ и докторскую степень в области макроквантовой физики — как у Кайла. В его глазах я оставался простым техником.

Я наблюдал за Кайлом весь день и прекрасно видел, что он делает. Найти опорную точку, определить временную зону относительно этой точки, войти в зону с точностью до нескольких тысяч лет, откалибровать, повторно откалибровать — и так далее, пока не окажешься в нужном времени. Затем проделать те же манипуляции с координатами Х-У-Z. Непонятно, зачем тут докторская степень.

— А откуда мы знаем, что наш мир не создан кем-то другим?

Кайл покачал головой.

Тренькнул телефон, и Кайл нахмурился, увидев, что я отвлекся от его объяснений и ответил на звонок.

— Алло?

— Это Бесс. Вы уже настроились на 7500 г. до н. э.?

— Старина Кайл возится с калибровкой пространственного локатора.

Инженер бросил на меня недовольный взгляд и прорычал:

— Вам нужна Панама или Греция?

— Я позвоню, когда он закончит.

— Спасибо.

— Может, пообедаем?

— Нет. — Бесс отключилась. По крайней мере оставила без комментариев.

Кайл ухмыльнулся. Не понимаю, какие у него на это основания; я видел его подругу — чистый Франкенштейн. Не знаю, где он ее взял — то ли подцепил в баре, то ли вырастил в пробирке. Лучше уж получить отставку у Бесс, чем встречаться со страшной, как смертный грех, аспиранткой с сальными волосами.

— А почему этим не может заняться автоматика? То есть неужели для управления этой штукой нужна докторская степень? — Естественно, я дразнил его.

— Может, когда-нибудь все это будет делаться автоматически. Но если мы провалим калибровку, то отсечем всю временную зону. Не думаю, что доктор Элк обрадуется.

Это уж точно. График был жестким. После закрытия временной зоны в нее уже не вернешься. В новом мире будущее похоже на «кота Шредингера» — не открыв коробку, невозможно узнать, жив он или мертв. Если вы закрыли переход и двинулись вперед во времени, вернуться уже не получится. Открытым остается только неизвестное будущее.

Мы собирались подкинуть современную кукурузу в 7500 г. до н. э. Затем каждые сто лет предполагалось отправлять в новый мир камеру наблюдения и следить за распространением этой сельскохозяйственной культуры. По нашим расчетам, к 1500 г. н. э. Америка не должна была отставать в развитии от Европы. Возможно, ацтеки даже откроют Старый Свет.

Просто им нужно немного помочь.

Следующим позвонил доктор Элк.

— Мы уже готовы?

— Нет, еще даже не отправили туда камеры наблюдения.

— Почему задерживаемся?

— Калибровка. А куда спешить? Времени у нас сколько угодно.