— А что тогда делают здесь эти головорезы? — спросил Петер, указывая на троих охранников.

— БЕПС напрямую подчиняется приказам председателя Комиссии. Это решает множество проблем и обеспечивает полную секретность.

Петер подозвал стюардессу и указал на выход из самолета:

— Будьте любезны, распорядитесь, чтобы самолет развернули.

— Простите, что вы сказали?

— Вы меня прекрасно поняли. Я возвращаюсь в Париж. Немедленно. — Повернувшись к Жерлану, он добавил: — Свяжитесь с самолетом моей жены и скажите, чтобы они сделали то же самое.

Жерлан покачал головой:

— Боюсь, это невозможно. Я должен быть в обсерватории сегодня утром. Нужно успеть до того, как эта история получит огласку! И я не успею расшифровать полученные данные за те несколько часов, которые у нас остались. Все, чего я прошу: взгляните на материалы и скажите, что именно финансировал Ле Молль. Он упоминал в записке ваши имена, и это означает, что вы можете помочь. Если же окажется, что ваше присутствие не требуется, вы немедленно вернетесь домой, даю вам слово. Поверьте, скандал может разразиться в любую минуту, и тогда все будет кончено! Но если мы узнаем, что затевал Ле Молль, и сможем сами его обвинить, нам удастся сохранить нашу репутацию. Я не мог рисковать, теряя время, и вызвать вас только после того, как сам приеду в обсерваторию. Считайте, что я поступил неправильно, пусть так, но я очень прошу вас помочь…

Петер вздохнул. Стюардесса все так же непонимающе хмурила брови. Жерлан пустил в ход последний козырь:

— Если хотите, первым в обсерваторию отправлюсь я в сопровождении телохранителей, а вы подниметесь, только когда мы убедимся, что вам ничто не угрожает. Как только экспертиза будет окончена, мы тут же вернемся в Париж.

Жерлан умоляюще смотрел на него.

— Что касается меня, я готов, — беззаботно заявил Бен. — В кои-то веки выпал случай поразвлечься!

Петер бессильно опустил руки:

— Ладно. Но я хочу поговорить с женой, как только она будет на месте.

Жерлан вытер лоб:

— Обещаю, вы с ней поговорите.

Петер сел в кресло.

— И вот еще что: кто такой этот Ле Молль? Ученый? — спросил он.

— О, нет. Он адвокат и политик.

— Вы провели расследование в его окружении, среди знакомых?.. Может быть, он представляет интересы какой-нибудь фармацевтической компании или… еще чего-то в этом роде?

— Этим сейчас занимаются. Мы делаем все возможное, но вынуждены действовать очень осторожно, чтобы не привлекать ненужного внимания.

— Надеюсь, вы все-таки арестовали его после пожара?

Жерлан облизал губы, отвел глаза и пробормотал:

— Нет. Дело в том… Дело в том, что он мертв. Покончил с собой в ту ночь, когда случился пожар. Рано утром прислуга нашла его в ванне. Он вскрыл себе вены…

В аэропорту их ожидал микроавтобус «мерседес». Утренняя свежесть проникала под одежду, заставляла ежиться от холода. Серая пелена заволокла небо.

В машине Бен наклонился к Петеру:

— Как ты думаешь, для каких исследований могут понадобиться палеоантрополог, генетик и социолог?

— Я бы и сам хотел это знать. Для археологического исследования миграции людей? Для описания путей переселения племен?

— В Полинезии? Это делали уже тысячу раз! И какое отношение к этому имеет Европейская комиссия? И для чего нужна черная касса? А?

Петер пожал плечами:

— Понятия не имею, но я здесь только для того, чтобы изучить материалы, связанные с генетикой. Сделаю заключение и вернусь. И ты, Бен, тоже. Не стоит дальше лезть в это дело.

Бен зашептал:

— Да брось, Петер! Все, конечно, очень таинственно, но вообще-то не похоже, чтобы этот Жерлан что-то замышлял.

— Вот в этом я как раз не уверен, — ответил Петер. — Тебе не кажется, что все это как-то слишком?.. Если Комиссия обнаружила паршивую овцу в своем стаде, то пусть она с ней сама и разбирается. Публичное расследование докажет, что Ле Молль действовал сам по себе и Комиссии не в чем себя упрекнуть.

— Нет, Жерлан прав. Если все так, как он говорит, это катастрофа. Люди и так уже не доверяют Еврокомиссии, считают ее гнездом политиканов-заговорщиков и лоббистов… Стоит разразиться крупному скандалу, и всё, конец.

Петер откинулся на спинку кресла:

— Возможно, но мне кажется, что в этой головоломке чего-то не хватает.

— Почему тогда ты едешь?

Петер внимательно посмотрел на него:

— Ты считаешь, у нас есть выбор? Жерлан отправил Эмму на другой конец света, а нас затолкал в частный самолет! Не хочется выглядеть параноиком, но это похоже на захват заложников. Все очень культурно и вежливо, но тем не менее это захват. Жерлан мне не нравится.

Бен кивнул:

— Н-да… Все это, конечно, так, но поставь себя на его место. Он борется за свой пост. Если журналисты что-то пронюхают раньше, чем Еврокомиссия во всем разберется, ему и его коллегам конец! Он чиновник, и на него, разумеется, давят. Наши имена в материалах Ле Молля сверкнули для него как путеводная звезда. Он надеется с нашей помощью спасти свою задницу. Послушай, Петер, а если посмотреть на это дело с другой стороны? Тебе разве не льстит, что мы оказались в списке Ле Молля?

— Но почему именно мы трое?

Бен пожал плечами и посмотрел в окно. Аэропорт уже скрылся вдали. Помолчав, он сказал:

— Эмма — сторонник революционных теорий, она не боится непроторенных троп. Мы с тобой тоже нонконформисты, верно? Ну, я-то уж точно! И всем хорошо известно, что если один из нас согласился участвовать в проекте, согласятся и остальные. Мы — готовый научный коллектив, а это очень удобно, особенно если предстоит работа над секретным проектом! Ле Молль не сомневался, что мы примем его предложение! А еще мы отличные специалисты! Короче, мы идеально подходим.

Петер посмотрел на него и, улыбнувшись, сказал:

— Похоже, тебе все это нравится, да?

— Мне интересно! Но я понимаю, что ты волнуешься за Эмму. Успокойся, ты ведь ее знаешь, она кремень! У нас дома она всегда всем заправляла! Даже когда она была подростком, я никогда не мог одержать над ней верх!

— Вот именно! Она на все способна, если ей что-нибудь взбредет в голову. А больше всего меня беспокоит то, что в это дело замешан Ле Молль. Что это за адвокат, который руководит генетическими, антропологическими и социологическими исследованиями?! Что ему понадобилось во Французской Полинезии?..

Петер смотрел в окно на горы. Невозмутимые великаны несли бремя времен на сутулых плечах, покрытых белыми плащами из снега. Через некоторое время он пробормотал: