Наконец все было залито, заправлено, закреплено и погружено, и Миша с торжественным видом объявил, что утром они выходят в море. Соня, которая все это время только и делала, что валялась на палубе, загорая и покрикивая на брата, не давая ему отлынивать от работы, только пожала плечами. Пора – значит, пора. Вечером Миша долго говорил с кем-то по скайпу. Соня удивилась, услышав, что парень бегло болтает по-испански и по-английски. Сама она овладела этими языками, потратив много лет на старательное их изучение. Леша кое-как шпрехал на английском, но предпочитал использовать сестру как переводчика, даже знакомясь с девушками.

Утром Соня проснулась от ощущения легкой качки и поскрипывания где-то за пределами ее каюты. Приглушенный плеск волн заставил ее встрепенуться и выскочить на палубу, не озаботившись одеванием. Накинув только футболку, она направилась к трапу, попутно бросив на себя оценивающий взгляд в висящее на стене зеркало. Волосы слегка растрепаны после сна, моська не накрашена, футболка свободно болтается, при этом ничего не скрывая, а розовые шортики, в которых она спала, только подчеркивают нужные места.

– Ничего так. С пивом потянет, – проворчала девушка и, показав собственному отражению язык, направилась к трапу.

Не то чтобы ей не хватало мужского внимания. Михаил ей по-настоящему нравился. Но не настолько, чтобы Соня потеряла голову от чувств. Да, он был серьезным, обстоятельным молодым мужчиной. Отслужил в армии, что для Сони было показателем определенной смелости, сумел создать и раскрутить собственную фирму. Не оборачивался на улице на каждую юбку, сворачивая себе шейные позвонки. Но Соне не хватало главного. Чего именно, она и сама не могла толком описать, но, если пользоваться современной риторикой, бабочки в животе не порхали.

Выбравшись на палубу, девушка краем глаза заметила стоящего у штурвала Мишу, развалившегося на палубе с банкой пива брата и, потянувшись, с интересом огляделась. Яхта шла в открытом море, чуть завалившись на правый борт. Белый парус, надутый попутным ветром, выгнулся над палубой, а такелаж тихо поскрипывал. Радостно улыбнувшись непонятно чему, Соня подошла к брату и, выхватив из переносного холодильника банку сока, спросила:

– Давно мы отчалили?

– Часа три уже бултыхаемся. Этот изверг поднял меня ни свет ни заря и заставил сонного носиться по всей яхте, швартовые отдавать, – пожаловался Леша, нещадно зевая.

– Что отдавать? – не поняла еще сонная девушка.

– Швартовые. Веревки такие, которыми лодка к берегу крепится.

– Сам ты веревка. На корабле это – конец. И вообще, начинай уже запоминать настоящие названия, – со смехом поправил его Миша, подходя к ребятам. – Привет, Соня. Как спалось? – добавил он.

– Отлично. Эй, а кто этой калошей рулит? – всполошилась Соня, сообразив, что у штурвала никого нет.

– Вот только не надо мою красавицу так обижать, – возмутился Миша. – Запомни, пожалуйста, «Мечта» – океанская яхта, оборудованная всеми необходимыми средствами управления для одиночного плавания, в том числе и автопилотом.

– Извини. Я просто слегка испугалась, – смутилась Соня. – Не забывай, что в морском деле я полный профан.

– Зато в деле охмурения парней профи, – тут же подпустил шпильку Леша.

– Убью, – мрачно пообещала Соня, сверкнув на него злым взглядом.

– Ребята, давайте жить дружно, – проговорил Миша голосом кота из мультика.

– А мы не ссоримся. Просто однажды я его зарежу. Любя, – зло проговорила Соня.

– Сеструха, ты еще красивее, когда злишься, – расхохотался несносный братец. – Я даже слышу, как звякают льдинки в твоих глазах. Но даже если ты меня зарежешь, я все равно буду тебя любить.

– Балабол, – фыркнула Соня, оттаивая. Долго злиться на этого трепача было просто невозможно.

– Зато добрый и обаятельный.

– Нахальный и безответственный. Долго мы плыть будем? – сменила девушка тему.

– Идти. В море ходят, а не плавают. Завтра к вечеру на месте будем, – улыбнулся Миша.

– И где мы будем?

– В устье Гибралтарского пролива. В Ла-Линеа заберем нашего профессора и потом отправимся туда, куда он скажет.

– А хоть какой-то ориентир ты можешь назвать? Хотелось бы понимать, куда вообще мы отправились, – нейтральным тоном поинтересовалась Соня.

– Ориентир – крепость Удайя. Столица пиратской республики.

– Ты это серьезно? – растерялся Леша. – Что, в натуре такая была?

– В тысяча шестьсот девятом году, в ходе реконкисты, из Испании были изгнаны тысячи мавров, мусульман, евреев, спасавшихся от инквизиции. Они поселились в старом монастыре, построенном еще в десятом веке на берегу реки Бу-Регрег. Среди бежавших было много купцов, владельцев кораблей, ученых, оружейников, мастеровых, бежавших от инквизиции. Все они потеряли в ходе реконкисты все и, желая отомстить, объединились. Закупив десяток кораблей, они начали нападать на испанские корабли, шедшие из колоний.

Там было все: слоновая кость, рабы, серебро, золото. Очень скоро это странное поселение превратилось в настоящее небольшое государство, которое пираты так и назвали: республика Бу-Регрег, со столицей Удайя. На купленные корабли нанимали беглых рабов, разных авантюристов, иногда и просто откровенных висельников, и уже в тысяча шестьсот тридцать седьмом году английский адмирал Рейнсборо смог рассмотреть в подзорную трубу более пятидесяти кораблей в бухте, рассчитанной на тридцать-сорок кораблей.

С тысяча шестьсот тридцатого по тысяча шестьсот сорок первый год республика была абсолютно независимой и никому не подчинялась. Самое смешное – что управлял этой республикой настоящий президент, которого избирали из числа жителей республики. Настоящая демократия. Избирался он на один год и должен был улаживать конфликты между разными сословиями республики. Вопросами же внешних сношений и проблемами обороны занимался так называемый совет девяти. Их избирали из самых известных и уважаемых граждан. Секрет же сокровищницы пиратов знали только члены совета. На сегодняшний день это одна из самых волнующих тайн мира.

Выдав эту историческую справку, Миша глотнул пива из банки и, улыбнувшись Соне, вернулся к штурвалу.

– Хрена се, пельмень! Демократия у пиратов семнадцатого века, – удивленно проворчал Леша.

– Говорила тебе мама: учи уроки. А то так дураком и помрешь, – тут же съехидничала Соня.

– Сонька, за борт сброшу, – пообещал Леша, снова растягиваясь на покрывале.

– Угу, а потом сам же первый следом прыгнешь. Спасать.

– С чего это?

– С того, что без меня ты тут в трех ларьках заблудишься, не зная языка.

– И в кого ты такая ехидина? – удрученно проворчал парень, устраиваясь удобнее.

Весь путь до пролива прошел для ребят в блаженном ничегонеделании. Одурев от безделья и обгорев на солнце, к вечеру второго дня они сползлись в кают-компанию, или как оно там, на яхте, называется, и, устроившись на диване, принялись лениво перебрасываться бессмысленными фразами. Миша, то и дело отвлекаясь на управление яхтой, слушал ленивую перепалку родственников вполуха, слегка улыбаясь. Наконец, не выдержав, Миша развернулся к ним всем телом и, уперев внушительные кулаки в бедра, спросил: