– Двадцать на ноль, – с готовностью ответила Алька.

– Опять труп привезли? – Вожжова обвела всех недобрым взглядом.

– Не труп, – насупилась Алька. – Корнеальный рефлекс...

– Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него – фиолетовый уже...

Григорий понимал – никому не хочется делать безнадежное дело, записывать на больницу еще одну безуспешную реанимацию, ломать показатели и так далее. Но при этом иногда выпадает шанс из тысячи, что и безнадежного пациента можно вытянуть.

– Нам его обратно на дорогу вывалить? – произнес Григорий.

– Везите в свою БСМП... А вы вообще что?.. Вы – шофер?

– Я врач.

– А шофер?.. – Тут взгляд Вожжовой упал на Семеныча с перевязанным плечом, и она осеклась.

– Пройдите. – Она кивнула в сторону крыльца. – Там дежурный.

– Я дойду сам. – Семеныч кивнул Григорию, неловко выбрался на улицу. Там он обернулся. – Езжайте сами на базу. Меня ребята домой добросят.

– Ну, так что? – Григорий в упор посмотрел на Вожжову.

– Несите в приемку, – бросила та и, не сказав больше ни слова, зашагала к крыльцу.

– Ну что, Алина, запряжемся последний раз, – попытался улыбнуться Григорий. – А там и смена кончается.

Он вышел, чтобы открыть заднюю дверь, и тут услышал неподалеку знакомый взволнованный голос. Девчонка – та самая, с аварии.

– Вон они! Скорее, ребята.

Она тут же оказалась рядом. Григорий заметил, что бинты на ее лице уже заменили на фирменный комбинированный пластырь, а вот изодранную курточку она переодеть не успела.

Из темноты, где блестела какая-то большая роскошная машина, неторопливо выходили несколько молодых ребят. Все как на подбор – холеные, причесанные, в длинных солидных пальто.

Гриша мысленно чертыхнулся. Какие еще неприятности принесло в этот проклятый день?

– Очень хорошо, – произнес один из незнакомцев. – Как состояние Сергея Вадимовича?

– Замечательно, – хмуро ответил Григорий. – Через пару дней сможет играть в футбол. Головой...

– Я так и думал, – кивнул парень.

Григорий был не настроен с ним болтать. Они с Алькой, щурясь от ветра, вытаскивали из салона носилки.

– Я, собственно, хотел сказать... – начал парень, но замялся. – Ну, одним словом, мы его забираем.

– Кого? – искренне удивился Гриша.

– Пациента. Сергея Вадимовича.

– Рановато, – ответил Григорий, пытаясь освободить на носилках колесики. – Он еще не умер. Вы бы лучше помогли, время уходит...

– Подождите! – Незнакомец вдруг взял Григория за рукав и пристально посмотрел в глаза. – Я серьезно. Мы собираемся его увезти. В другую клинику.

– Ребята, не мешайте, ладно? – раздраженно проговорил Григорий. – Вы соображаете, о чем говорите? Он в коме, его срочно нужно подключать к аппаратуре. Некогда возить по клиникам.

– Борис, Виктор, помогите с носилками, – повернулся парень к своим. Сам же снова обратил взгляд на Григория. Вытащил что-то из кармана и сунул ему в руку.

Гриша посмотрел. В ладони зеленела смятая стодолларовая бумажка.

– Вы что, с ума все посходили?

– Гриш, понесли, – раздался голос Альки. – Холодно...

Однако предупредительные незнакомцы тут же отстранили ее от носилок и взялись за ручки сами.

– Я говорю совершенно серьезно, – тихо продолжал собеседник. – Мы увозим его в частную клинику. Здесь ему уже не помогут.

– Если вы будете меня задерживать, ему действительно никто уже не поможет. Все, отойдите с дороги!

Григорий попытался вернуть деньги, но собеседник демонстративно спрятал руки за спиной. Разговор непозволительно затягивался.

– Не обольщайтесь. – Парень едва заметно улыбнулся. – Он уже безнадежен. А если и случится чудо, то он с вашей медициной и со своей расплющенной головой останется полудурком. Послушайте, доктор, мы везем его в «Золотой родник», слышали про такое?

– Слышал. – Григорий остановился. «Золотым родником» называли частную клинику, открывшуюся в городском районе Золотые Родники. Григорий знал только, что там за сумасшедшие деньги людям делают какие-то немыслимые операции, и вроде бы иногда успешно.

– Так вот, мы забираем его туда. И не надо, пожалуй-ста, спорить.

– Дай ему еще, – бесцеремонно посоветовали из-за спины.

Парень снова улыбнулся и вложил в ладонь Грише еще одну такую же бумажку.

Носилки все еще стояли на колесиках рядом с «рафиком». Алька, не дожидаясь указаний, снова начала качать пациенту сердце – время стремительно уходило. Девчонка стояла рядом, молчала и гладила руку, свесившуюся с носилок.

– Я слышал про «Золотой родник», – произнес Григорий, в душе которого начало тлеть сомнение. – Но, поймите, реанимация везде одна и та же. Ехать туда – терять время, которого и так уже нет.

– Не беспокойтесь ни о чем. Я ведь тоже призываю не терять времени.

– Да, но... Уже готова аппаратура, там ждут. И вообще, это подсудное дело.

– Там не расстроятся, если останутся без больного. А насчет подсудности... Ну, можете сказать, что я вам угрожал. – Парень улыбнулся и изобразил пальцами, что стреляет в Григория из пистолета. – Хотя говорить вам ничего не придется. Обещаю.

Гриша в нерешительности мял в ладони доллары. Он бы отказался, он бы слушать никого не стал... Но из памяти поднялось перекошенное лицо Ганса, требующего оплаты за помятый «Опель». У Григория до сего момента таких денег не было.

– Ну все, договорились, – с облегчением произнес парень, воспользовавшись настроением Григория. – Ребята, тащите в машину...

Григорий вдруг увидел, как из тела пациента бесцеремонно выдергивают иглу капельницы.

– Стоп, перестаньте! – воскликнули они одновременно с Алькой. – Если не знаете – не лезьте. Мы сами его довезем, показывайте дорогу.

Парни в нерешительности переглянулись.

– Ну пусть, – сказал один. – Нам же лучше – салон кровью не пачкать.

– Алька, – проговорил Гриша, несмело посмотрев ей в глаза, – может, они правы?

– Делай как знаешь, Гриша, – ответила она. – Я тебе доверяю.

– Значит, едем. Только сделай ему интубацию, пока не тронулись.

– Один пусть будет с нами, – звонко приказала Алина. – Мне нужен помощник.

Григорий взглянул на безжизненное тело на носилках. Ему уже казалось, что он зря остановился, зря затеял разговор с этими странными незнакомцами. Видимо, надежды уже никакой. Но может, они знают, что делают?

– Поехали, – сказал он.