руки постоянно двоились, меняли прозрачность, их очертание будто бы безуспешно пыталось найти само себя.

Главарь и его подружка погибли первыми. На месте и почти мгновенно. Окровавленные головы с перекошенными от ужаса лицами валялись на земле. Третий попытался сбить ворона с ног какой-то воздушной магией, но тот просто шагнул в его сторону, сразу же покрыв всё разделявшее их расстояние способностью.

Еще секунда, и несчастный уже лежал, истекая кровью.

— Да хранит меня бирюза и не коснётся тень ворона. — я сам не заметил, как начал молиться забытым богам. Почему-то я был уверен, что существо, менее чем за пару секунд расправившееся с тремя сиин, способно видеть меня насквозь. Будто он уже знает, что я думал примкнуть к ныне покойным сородичам.

Сайрис рванул в мою сторону тем же навыком, лишь лиловая дымка оседала шлейфом следом за ним.

— Ваш дом — ПУСТОТА! — захохотал ненастоящий ворон, промчавшись мимо к попытавшемуся сбежать четвертому сиин.

Я развернулся, не прекращая молиться, но было уже поздно — парень с длинным самострелом, который он почему-то так и не пустил в ход, лежал бездыханной куклой.

Сайрис продолжал смеяться. Маньяк уже нисколько не скрывался и ржал на всю улицу. Похоже, убийства развеселили его, причём как-то неестественно. Больше походило на то, как алкоголик после долгого воздержания наконец дорывается к бутылке любимого зелья.

Я застыл, утратив дар речи. Слова молитвы начали путаться, а губы предательски дрожать. Однако ноги наоборот, словно бы одеревенели и вросли в землю. Я ожидал сражения, но вместо него увидел быструю бойню. У нападавших не было с самого начала ни единого шанса.

Послышался хлопок закрывающихся ставней. К соседнему окну кто-то привалил мебель, видимо ожидая, что убийца сейчас взлетит и направится убивать его, как свидетеля.

— Тебе кто разрешал сменить форму, мелкий? — обратилось ко мне это чудовище. Голос бескрылого ворона тоже сменился, принявшись двоиться, как и его жуткие руки-пасти.

— П-пусть я ум-мру, н-но не ст-трушу, — выдавил я, доставая из под слова силы свои короткие лиственные мечи и прекрасно осознавая, что они мне совсем не помогут.

— Ого, какой храбрый. Да не боись, солдат ребенка не обидит, — к моему огромному облегчению, лиловое сияние начало стихать, а покрытые густым чёрным волосом руки вновь стали именно руками. — Ладно, раз уж ты всё равно стал человеком, покажи, где здесь можно заночевать. Это-то ты можешь?

— Ээ… кем стал?

— Да не важно, — скривился Сайрис, но тут же вновь вернул на своё лицо выражение сытой пещерной мантикоры. — Мне нужно место, где бродит поменьше ваших. Защитить себя, как ты понял, я в состоянии, хе-хе. Но хотелось бы обойтись без жертв, по возможности.

Это тебе хотелось бы без жертв обойтись, кровожадный монстр? — подумал я, но ничего не сказал.

— Иди за мной, ворон.

* * *

— Да ладно? То есть так можно было? — ошарашенно смотрел на меня Сайрис, когда мы в течении всего десяти минут добрались до небольшой внутренней пещерки, не связанной с общей сетью Подземья.

— Как, господин ненастоящий ворон?

— Слушай, тебе самому не лень каждый раз выговаривать всю эту лабуду?

— Нет, господин ненастоящий ворон, — упрямо ответил я.

— Сай. Просто Сай. Без всяких господинов и воронов.

— Хорошо, господин Сай.

— Ар-р, ладно, сойдет. И то лучше.

В этой пещерке было достаточно холодно. По сути вся она, кроме пола, состояла изо льда, так что ничего удивительного. Я старался, помимо запрошенных моим так называемым хозяином, условий, добавить ещё и минимально возможный комфорт пребывания. Так, чтобы отдыхать в нём хотелось как можно меньше.

Выбранное мной место считалось проклятым, и не посещалось местными почти никогда. Разве что детьми, решившими устраивать тесты на храбрость. Но эти убегут раньше, чем Сайрис их заметит. Лет семьдесят назад, ещё до моего рождения, один обезумевший ворон загнал сюда несколько десятков сиинтри и замучил их до смерти, поглощая живьём. После этого он утратил облик, став монстром, и был убит своими же.

Может, Сайрис не может нападать на тех, кто не атакует его? Что-то вроде сдерживающего кодекса? Хотелось бы верить, что это в нём достаточно стабильная черта характера — не убивать всех подряд.

То, что предстало перед моими глазами дальше, повергло меня в новый шок.

Призвав слово силы, Сайрис принялся доставать из инвентаря многочисленные непонятные приспособления, в части которых угадывались колбы и свёртки с разноцветными порошками и осколками камня.

Затем ненастоящий ворон принялся собирать некую конструкцию из труб, колб, чаш…

— Никогда не видел такое? — спросил меня он, заметив мое любопытство.

— Нет.

— Обычно используется для курения трав, но мы играем не совсем честно, — ненастоящий ворон взял в рот трубку, сделал глубокий вдох, выдохнул струйку чёрного дыма, и я едва не задохнулся от ужасающей химической вони. Словно какой-то провальный опыт сумасшедшего алхимика! Я закашлялся, хотя просто стоял рядом.

Предусмотрительно отойдя на несколько шагов назад, я удивленно спросил:

— Зачем? Что это? Какой-то яд?

Среди сиин курение было не очень распространенным занятием. Те, кто хотели бежать от реальности, пили настойки ситты. Однако дым от устройства, используемого вороном, внешне мало походил на обычный.

— Ого, сколько вопросов. Зачем тебе, бельчонок? Хотя, Мортис, я не общался нормально с разумным уже хрен знает сколько… — Сайрис тяжело вздохнул, прочистил горло и отставил жуткое устройство, чадящее едким чёрным мороком. Затем он тяжело отсел, беспечно облокотившись о ледяную стену кожаным жилетом и наконец, ответил. — Да, зверёк, это яд.

— Тогда зачем вы его курите? Так развлекаются вороны?

— Нет, глупая ты белая белка. Так я повышаю шансы, что на вас не сорвётся голодный пустотник, сожрав пол города. Эта дрянь дурманит голову, но подавляет пустоту и снижает агрессию.

— Пустота, — я попробовал слово на звук. — Это ведь сила бога-предателя, что ел души своих последователей?

— Ух ты, — на лице ненастоящего ворона появились искорки любопытства. — А я и забыл, что у вас тоже должны быть свои поверья об этой твари. Не поделишься?

— Мм… — потянул я, не зная с чего начать. Историй и правда было множество — все самые жуткие сказки начинаются или с пробудившегося неназываемого бога, или с обезумевшего мага древности. Так что около половины всех известных мне страшилок как раз подходили под запросы Сайриса — Может, вы лучше спросите конкретнее?

— Знаешь, где её храм?

— Ээ…

— Может, что-то о храмах других дочерей Смерти?

Я отрицательно помотал головой.

— Ясно. Бесполезен. — последнее слово при этом он процедил, словно приговор.

Звучало так обидно, что мне захотелось хоть немного оправдаться.

— Но я знаю того, кто знает, — уронил я.

Сайрис