– Думаю, – сказала врач, – что Сеиварден воображает, будто понимает, что значит быть на самом дне общества. Несомненно, она узнала, что вполне можно оказаться там, несмотря на хорошую семью, и безупречные манеры, и все признаки того, что Аатр одарила тебя жизнью в счастье и достатке. Она узнала, что бывает, когда тот, кого она отвергала, кем пренебрегала, может оказаться достойным ее уважения. И теперь, когда она это узнала, она считает, что понимает тебя. – Тут ей пришла в голову другая мысль. – Вот почему тебе не поправилось, когда я сказала, что капитан флота не человек, верно?

– Я никогда не бывала ни на каком дне. – Экалу по-прежнему тщательно округляла гласные, подражая доктору или Тайзэрвэт. Или Сеиварден. Или мне. – И я уже сказала, что в этом нет ничего такого.

– Тогда я ошибаюсь, – ответила врач, в чьем голосе не прозвучало ни раздражения, ни сарказма. – Прошу снисходительно простить меня, лейтенант. – Более формально, чем нужно с Экалу, которую она знала так дол го. Врачом которой она была все это время.

– Разумеется, доктор.

Сеиварден по-прежнему спала. Не ведая о замешательстве, что испытывала ее сослуживица (и любовница) лейтенант. Не ведая о моих опасениях, о благосклонном внимании корабля, в котором, как я начинала подозревать, проявлялась его сильная привязанность. Корабль многое готов был высказать совершенно откровенно, но не это, я уверена.

Рядом со мной, в челноке, Тайзэрвэт что-то бормотала и ворочалась, но не просыпалась. Я стала думать о том, что могло ожидать меня на базе Атхоек по прибытии и что следовало сделать.

Я встретилась с губернатором Джиарод в ее кабинете. Его кремово-зеленые шелковые портьеры закрывали сегодня даже широкое окно, которое выходило на главную площадь базы Атхоек. Граждане пересекали это пространство но истертому белому полу, входили в здание администрации базы или выходили из него, стояли, беседуя, перед храмом Амаата с его огромными барельефами четырех Эманаций. Губернатор Джиарод, высокая, широкоплечая, внешне невозмутимая, – но я знала но опыту, что она подвержена опасениям и склонна действовать под их влиянием в наименее подходящее время, – предложила мне присесть (и я согласилась), а также чаю (и я отказалась). Калр Пять, которая встретила меня у причала, бесстрастно стояла у меня за спиной. Я подумывала было отослать ее к двери или вообще в коридор, но решила, что столь явное напоминание о том, кто я и какими ресурсами командую, может оказаться полезным.

Губернатор Джиарод не могла не замечать солдата, неподвижно возвышающегося за мной, но делала вид, что там никого нет.

– Как только гравитация вернулась, капитан флота, администратор базы Селар сочла – и я с этим согласилась, – что нам следует провести тщательное обследование Подсадья, чтобы убедиться в устойчивости его конструкций.

Несколько дней назад общественные сады, которые находились непосредственно над упомянутой частью станции, начали рушиться, чуть не затопив четыре уровня под ними. ИИ базы Атхоек вышел из этого чрезвычайного положения, отключив гравитацию на всей станции, пока Подсадье не было эвакуировано.

– Вы обнаружили там десятки скрывающихся неразрешенных граждан, как опасались?

У каждого радчааи было отслеживающее устройство, которое имплантировалось при рождении, чтобы пи один гражданин никогда не потерялся или не стал невидимым для любого ведущего наблюдение ИИ. Особенно здесь, в относительно малом пространстве базы Атхоек, мысль о том, что кто-то может тайно передвигаться или скрываться так, чтобы об этом не знала база, была откровенно нелепой.

– Вы думаете, что такие опасения – это глупости, – ответила губернатор Джиарод. – И тем не менее наша проверка выявила именно такую особу, которая скрывалась в туннелях доступа между уровнями три и четыре.

– Только одну? – спросила я совершенно ровным голосом.

Губернатор Джиарод движением руки показала, что понимает: одна особа – это очень далеко от опасений некоторых официальных лиц, включая, очевидно, самого губернатора.

– Она – ичана. – Большинство обитателей Подсадья были ичана. – Никто не признается в том, что ему о ней известно что-либо, хотя довольно очевидно: кое-кто ее знал. Она – в камере службы безопасности. Я подумала, что вам хотелось бы это знать, особенно с учетом того, что последний, кому удалось нечто подобное, был чужаком.

Переводчик Длайкви, почти гуманоидным представитель таинственных и устрашающих Пресгер, которые до заключения договора с Радчем – на самом деле со всем человечеством, поскольку Пресгер не делали различий между людьми, раздирали на части их корабли и самих людей из спортивного интереса. Пресгер были настолько могущественны, что никакие вооруженные силы людей, даже радчаайские, были не в состоянии не только их уничтожить, но даже защититься от них. Переводчик Пресгер Длайкви, как оказалось, могла вводить в заблуждение сенсоры базы с тревожащей легкостью, и у нее не хватало терпения сидеть в безопасности в резиденции губернатора. Тело переводчика лежало в анабиозном отсеке в медчасти в ожидании отдаленного, как все надеялись, дня, когда Пресгер заявятся сюда в его поисках. А тогда нам придется объяснять, что вспомогательный компонент «Меча Атагариса» застрелил ее но подозрению в повреждении стены в Подсадье.

По крайней мере, в результате поисков, которые выявили одну эту особу, люди должны перестать бояться некой орды кровожадных ичана.

– Вы проверили ее ДНК? Она состоит в близком родстве с кем-то еще в Подсадье?

– Что за странный вопрос, капитан флота! Быть может, вам известно нечто такое, чем вы со мной не поделились?

– Много чего, – ответила я, – но по большей части это вас не заинтересует. Не состоит, верно?

– Да, – подтвердила губернатор Джиарод. И врачи сообщили мне, что у нее обнаружены молекулярно-генетические маркеры, которых не видели со времен, предшествующих аннексии Атхоека. – Аннексия это политкорректный термин, обозначающий радчаайское военное вторжение и колонизацию целых звездных систем. – Поскольку она не может быть недавним по времени потомком угасшего века назад рода, единственная альтернативная возможность – в самом широком значении этого слова, – что ей более шестисот лет.

Была и другая возможность, но губернатор Джиарод ее пока не увидела.

– Быть может, это и так. Хотя она, наверное, находилась в анабиозе изрядную часть времени.

Губернатор Джиарод нахмурилась.

– Вы знаете, кто она?

– Не кто, – ответила я, – не конкретно. У меня есть некоторые подозрения насчет того, чем она является. Могу я с ней поговорить?

– Вы собираетесь поделиться своими подозрениями со мной?

– Нет, если они окажутся необоснованными. – Не хватало мне, чтобы губернатор Джиарод добавила в свой список еще одного призрачного врага. – Я бы хотела с ней поговорить, и пусть пришлют врача, чтобы еще раз ее осмотреть. Кого-нибудь здравомыслящего и рассудительного.