Дошло до того, чтобы избежать судебных исков любому начальнику-мужчине приходится теперь общаться в кабинете с подчинённой-женщиной только в присутствии свидетелей!

Настоящий абсурд! И это армия? Это дисциплина?

И как с такой армией и «командиршами» воевать с Россией?

Хотя теоретически США и НАТО имеют некоторый перевес в обычном вооружении и ядерных силах, но на самом деле, уж кто – кто, а генерал Дуглас точно знает, что есть на самом деле.

Техника во многом неисправна, во многом не соответствует требованиям военных и является откровенной халтурой, выпущенной для списания денег, разворованных из бюджета. Последний давно трещит по швам, сколько можно печатать ничем не обеспеченной резаной бумаги, имя которой – доллары?

США давно банкрот!

19 триллионов долларов госдолга – это астрономическая сумма! Чтобы её списать, надо убить кредиторов, поскольку сам долг выплатить честно США не в состоянии. Они давно уже живут за счёт грабежа остального мира, захвата чужих территорий, выкачивания нефти и других ресурсов.

Большинство производств из США переведено в страны «третьего мира» потому что так выгодно бизнесменам во власти. О национальной безопасности, экономике и гражданах Америки, её будущем, никто не думает. Главное – только сиюминутная прибыль! Остальное – пусть катится в ад!

Дугласу страшно даже задумываться о том, как он будет жить на пенсии, когда его доходы резко упадут…

Когда он не сможет ходить, жена и дочери, скорее всего, сдадут его в дом для престарелых… Или сразу на эвтаназию… Как это сейчас принято в США, в Европе и в странах «развитой демократии».

Собственно, хватит о грустном.

Пришло время вскрыть жёлтый конверт.

Со странным чувством опасности и мерзости на душе, Дуглас придвинул к себе конверт и осторожно вскрыл. Вынул сложенный пополам лист бумаги, развернул.

В заголовке текста стояло:

«Операция НЕСОКРУШИМАЯ РЕШИМОСТЬ»

Далее шли пункты и предписания по исполнению задач.

Генерал медленно прочитал текст, после чего брови самопроизвольно взлетели вверх. Вскочил, пытаясь подавить волнение, опёрся ладонями о стол. Кресло грохнулось на пол…

В офицерской каюте за столом сидели двое – старпом, капитан второго ранга Вострецов и инженер электротехнической группы БЧ-5[1], старший лейтенант Пряничный.

Шахматная партия подходила к решающей фазе.

Старпом играл агрессивно и вёл дело к ферзевому гамбиту, а лейтенант строил сицилианскую защиту и пытался найти способ повернуть партию в свою пользу. Часто надолго задумывался над очередным ходом и применял незатейливую военную хитрость – пытался сбить противника с толку или заставить зевнуть фигуру, отвлекая невинными вопросами.

– Вот скажите мне, Антон Егорович, ну какого это морского дьявола понадобилось выдёргивать нас из дока, не закончив профилактику, в аврале ставить новое оборудование, а потом, практически без испытаний, отправлять в рейд аж на южные моря? Я рассчитывал ещё недельки две на берегу побыть. Отдохнуть. А тут…

– Трудно в ученье – легко в бою, товарищ офицер, – старпом, хищно втянув воздух ноздрями, протянул руку к доске и, чуть поколебавшись, взял пешку противника конём, переместив его под защиту заранее поставленного в засаду слона.

С этим ходом перевес сил в позициях сторон изменился ещё больше в пользу старшего по званию.

Пряничный досадливо крякнул. Потёр переносицу и забегал глазами по шахматным фигурам, оценивая новую диспозицию:

– Обложил со всех сторон, Егорыч?

– А ты не зевай. И учись, пока меня в запас не списали. Скоро уже. С кем тогда играть будешь?

– Это да, Егорыч. Скучно будет. Шахматистов твоего класса у нас больше нет.

Старпом откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. Негромко пробурчал:

– Говоришь, значит, чего это нас с профилактики сняли да в рейд кинули? Значит, так надо. Какая сейчас обстановка в мире и сам знаешь. А что касается нового оборудования, так его в пожарном порядке на все подлодки поставили. Не только на нашу.

От технарей слышал, они эту систему «шапкой-невидимкой» называют. Возможности её пока только командир знает, да приданный спец – лейтенант Нестругин. Его в БЧ-7 у радиотехников разместили. Вместе со своим хозяйством.

Пряничный протянул, было, руку к ладье, намереваясь сделать ход, но, не коснувшись фигуры, засомневался. Почесал затылок и с тоской уставился вправо, на прозрачное зеркало дверцы настенной книжной полки. Сквозь тонкое небьющееся стекло были видны корешки книг и металлический макет стратегического подводного ракетоносца.

На отражающей поверхности дверцы отчётливо просматривалось расстроенное узкое лицо лейтенанта, его скользящие по названиям книг глаза, в надежде найти там какую-то подсказку. Он ещё раз с тоской пробежал по выстроенным в ряд томикам. Нигде ничего не торкнуло.

В который раз напрягся и отогнал крамольную мысль воспользоваться одному ему известным, запрещённым для таких случаев, приёмом, и легко выиграть партию. Но это будет неправильно и нечестно, поэтому даже думать о такой возможности – грех и искушение. Нельзя, значит, нельзя. Вопрос закрыт.

Старший лейтенант остановил взгляд на лице старпома.

Тот выглядел абсолютно спокойным, даже слегка расслабленным, будто бы не просчитывал ходы в непростой логической задаче, а вспоминал приятные минуты прошлогоднего летнего отпуска.

Пряничный невольно почувствовал лёгкую зависть. К двум большим звёздочкам на погонах старпома, к его умению владеть собой, анализировать задачи и находить неожиданные, абсолютно правильные решения проблем и оценки ситуаций. Как в шахматах, так и в жизни.

Вострецов выглядел хорошо. Широкоскулое волевое лицо с задубленной морскими ветрами кожей, прямой нос, внимательные чёрные глаза, крепкая спортивная фигура, которую не могла скрыть светлая форменная рубашка, натянутая чуть ли не до треска в мощных плечах. Ядрёный, умный мужик. Профи в своём деле. И… почти уже пенсионер, хотя всего-то сорок четыре…

Пряничный выдохнул. А ему до пенсии и больших звёздочек ещё пахать и пахать. Да и смотрелся он жидковато по сравнению со старпомом. В живости мысли, в логике тоже явно отстаёт, хотя и закончил училище совсем недавно. Мозги ещё свежие, тренированные, не обременённые особо ни бытовыми проблемами, ни тяжёлыми ударами судьбы.

Через три хода Вострецов, подняв глаза на Пряничного, спокойно объявил:

– Тебе шах. И… мат.

– Да-а. Загнал ты меня в угол, Егорыч. И пристрелил. Сдаюсь.

– А ты клювом не щёлкай. Думай быстрее и не отвлекайся от доски на посторонние вещи. Смотрю, глаза у тебя то по книжкам бегают, то картинки на стенах изучают. А надо внутрь себя смотреть и от главной цели не отвлекаться. Иначе обязательно просрёшь что-нибудь.