– Я тоже намек понял, у нас в сериале есть небольшой эпизод с гламурной девушкой. Девушка потерялась в лесу, чуть не утонула в болоте… Смешно.

Поправив лямку топика на совершенно плоской груди, Плотва взяла с белого пластикового стола свою сумочку и открыла ее, ища сигареты.

– Я готова в лес прямо сейчас.

– Не стоит, эту сцену мы доснимем осенью. Знаете, листья на деревьях красочные, дождик, лужи… Красота… Правда, вода в болоте холодная…

Если Лев Львович хотел напугать Плотву, то добился обратного эффекта. Серые рыбьи глаза Эльвиры закатились от счастья.

– Как я люблю дождь и осенние пруды! Я даже в своей джакузи включаю холодную воду. А если бы вы видели, какой роскошный у меня отрастает хвост! – Эльвира достала сигареты и прикурила тонкую цветочную «Мариэтту». – Я же не только человек по отцу и рыба по бабушке, я еще немножко Акула по маме.

– Хвост? – Профессионально оглядев плоскую и длинную Эльвиру, Лев Львович хищно улыбнулся. – А вот это интересно.

* * *

Полностью готовая к отъезду Мария Ивановна сидела на стуле, прижав к груди большой радикюль. На ее плече пристроилась летучая мышь Брателла, с первого мгновения проникшаяся любовью к бабушке. Мышь даже спала над ее кроватью.

А Красная Шапочка безостановочно рассказывала всем о своей «трагедии»:

– Так что я осталась без вещей и чемоданов. Они уплыли по ручью в неизвестном направлении, а Волк только смеялся.

– Что ты так беспокоишься из-за вещей? Купишь новые, – не понимала внучку бабушка.

Хмыкнув, как хмыкают киты, Плотва покачала головой.

– Как можно спокойно расстаться с вещами? У моей мамы Акулины собственный швейный цех, под Италию работают. Она забивает гардероб и только расширяет его, а вещи так и висят на сотнях вешалок и или убраны в коробки. Хватит шмоток на академический театр.

– И что в этом хорошего? – не понял восторженного тона Плотвы Волк, проходивший к минивену с очередной коробкой с проводами. – Моли, наверное, и пыли много.

– Ой, ничего ты не понимаешь в нормальной жизни. – Достав из сумочки журнал, Плотва сунула его в руки Красной Шапочке. – Пойдем, сядем вместе, посмотрим на новинки. А эта, как ее? Дочка Дерипаски, ты бы видела, в каком платье она явилась вчера на тусовку! Вот может же, когда хочет! И деньги есть, и стиль хороший. А Женя Линович соригинальничала и заявилась в летнем платье и в сапогах. Сапоги нормальные, но не для юбилея. Я сейчас тебе в их Инстаграме покажу.

Заметив подъезжающий автобус, вся съемочная группа вышла на дорогу.

Тут же началось прощание с местным населением, слезы, объятия женщин и рукопожатия мужчин. Киношники то забирались в автобус, то возвращались, чтобы еще с кем-то проститься. Хрюкастая Соня так и лезла с поцелуями к звукорежиссеру Семе, а Альберт до последней минуты что-то нашептывал тетке Нине, и она, вытирая носик от слез, рассеяно улыбалась.

Сказительница, то есть теперь уже только Лариса Степановна, так и продолжала реветь со вчерашнего дня и часто прикладывалась то к щеке Марии Ивановны для поцелуя, то к бутылочке из-под лимонада «Дюшес», конечно же, с иным содержимым – для успокоения расшатанных нервов.

Рассчитывающий довезти Красную Шапочку на своем «Харли Дэвидсоне» Волк раздосадованно наблюдал, как его любимую девушку уводит в другой конец автобуса ее болтливая подружка.

В Москве им тоже не пришлось даже обняться. Лев Львович усадил Красную Шапочку и Марию Ивановну в свой припаркованный на территории киностудии «Мерседес» и лично довез дочь и тещу до подъезда их дома.

В квартиру Лев Львович подниматься не стал, испугался встречи с Алиной Борисовной и отговорился срочными делами.

Расстроенный Волк снова оседлал своего «Харли Дэвисона» и отправился к себе в съемную квартиру. Он не знал, что Красная Шапочка всю дорогу до Москвы выглядывала его мотоцикл, но отпрашиваться «погулять» у бабушки и режиссера было невозможно, и она терпеливо ждала, когда выдастся свободная минута.

* * *

В девять часов утра со двора послышался звук мощного мотоцикла и сразу после этого три сигнала клаксона.

– Твой приехал, – сообщила бабушка, подошедшая к окну. – Ждет. Не забудь клюквенный морс, я утром сварила.

Уже накрашенная, в воздушном розовом платье, в красной шляпке и красных же лабутенах, Оленька подхватила сумочку, из которой торчали планшет и последний выпуск журнала «Hell».

Судя по всему, природа матушки-земли достигла-таки пубертатного периода и из предсказуемого и послушного отрока превратилась в строптивого подростка, находящего особое удовольствие в том, чтобы нарушать правила, переходить дорогу в неположенном месте, стоять под стрелой, в общем, развлекаться с бесшабашностью хулигана, вводя в ступор степенных сотрудников Гидрометцентра. Как правило, жаркий июнь сменялся более прохладным июлем, и люди с нетерпением ждали этой перемены, изнывая от жары в общественном транспорте и простужаясь под кондиционерами в офисах, но погода-подросток, криво ухмыльнувшись, сказала «Щаззззз» и даже не думала выключать филиал субтропиков.

– Как тебе не жарко? – спросила Красная Шапочка, усаживаясь на раскаленное кожаное сиденье волчьей версии «Харли Девидсона» и столь же привычно подскакивая, поскольку я не зря упомянул, что сиденье было буквально раскаленным, как глубины вулкана с красивым, певучим именем Эйяфлатлайокудль, согревающим Исландию и время от времени выступающего главным модератором европейского воздушного транспорта.

Волк пожал плечами:

– Трудно сказать. Но от стакана бабушкиного морса я бы сейчас не отказался.

– Тьфу, прости, забыла. – Красная Шапочка вытащила из сумочки запотевшую фляжку и протянула Волку, который тут же к ней жадно припал. – Эй, только мне оставь!

Волк с явным сожалением оторвался от фляжки и вернул ее хозяйке, завел мотоцикл и протянул Оленьке мотоциклетный шлем.

– А твоя бабушка с нами не поедет? – спросил он, выруливая с забитого машинами вернувшихся с дачи огородников двора.

– Нет, сказала, что сама доберется… она такая загадочная последнее время… – призналась девушка.

Всю дальнейшую дорогу до студии они молчали. Маневрирующий по городским улицам мотоцикл – не самое лучшее место для светских бесед. Лишь на киностудии, остановившись у волчьего «теремка» на колесах, владелец оного сомнительного сооружения уточнил:

– Во всяком случае, шеф в курсе и сказал, что у нас с тобой сегодня озвучка. Без бабушки. – Он фыркнул, помогая Красной Шапочке слезть со своего скакуна и снять шлем. – Вот вздумай я куда-то так отлучиться, без предупреждения – Лев бы меня посолил и съел.

– Ты у нас главный герой как-никак, – засмеялась Красная Шапочка. – Но вообще-то, ты прав, бабушка определенно нашла к режиссеру, то есть к папе, подход.