– Да, да, – пробурчал в ответ Дитрих, понимая, что снова придется извиняться перед Ирмой.

Но с другой стороны, что он, Дитрих Миллер, может поделать, если у всех мужчин при виде неё возникает такая реакция? Именно ничего, разве только приносить за них извинения, поскольку он начальник.

– Дитрих! – не унимался Кривошеев. – Дитрих! Дитрих!

– Я понимаю, – Миллер закрыл за ним дверь в кабинет, где находились другие сотрудники подразделения, состоявшего из четырех человек, не считая самого Дитриха, – но ты же мне обещал проявить политкорректность в отношении Ирмы.

– Только в отношении нового сотрудника, – парировал упрек Кривошеев, – но ты не обозначил, что новый сотрудник – это фантастически привлекательная женщина.

Находившиеся в кабинете люди оторвались от работы.

– Константин, – отрезал Миллер, – только потому, что ты мой друг и прибыл из Союза, я пропущу твои слова мимо ушей, будто ты их и не говорил.

– Дитрих! – Кривошеев настаивал на своем. – Ты не прав! Совершенно не прав, хотя бы потому, что не сообщил всей необходимой для проявления политкорректности информации.

Тут препирательства Кривошеева с Миллером прервал оперативник американского направления Утер Энгель, не отличавшийся особыми манерами.

– Константин! – радостно воскликнул Утер, приветствуя капитана КГБ. – Ты ещё не знаешь, как идеальны Ирмины округлости!

И только тут Кривошеев понял, что стоит посреди кабинета, активно споря с Дитрихом Миллером, а весь отдел, оставив работу, с интересом за ними наблюдает. Благо, что Константин знал лично каждого из сотрудников уже не первый год. Дитрих оставался верен себе: консерватор. Ни одного нового сотрудника, кроме «сочной», словно зрелый персик, Ирмы Йохансен.

– Утер! – воскликнул Кривошеев, и они обнялись. – Как ты, старина?

– Работаем, – просто ответил он, – и пускаем слюнки на фрау Йохансен.

Остальные сотрудники одобрительно загудели.

– Понимаю, – Кривошеев похлопал Утера по плечу, – та ещё штучка?

– А то! Горячая! – Утер подмигнул Константину.

– Так! – резко оборвал обоих Дитрих Миллер. – Всем работать! Константин, пойдем, нас ждут дела.

* * *

Время шло к вечеру. Здание Министерства безопасности ГДР постепенно пустело. Работа кипела только в отделе американского направления, где Дитрих Миллер и Константин Кривошеев изучали результаты работы подразделения.

Дитрих снял галстук, расстегнул две верхние пуговицы рубашки и откинулся на спинку стула, в то время как Константин листал полученные за последний год материалы.

– Я смотрю, – не отрываясь от изучения дела, сказал Кривошеев, – на работе Штази до сих пор сказывается разоблачение Гийома Гюнтера.

– Да, – протянул Дитрих, – после этого провала в Министерстве затянули гайки. Хотя нас вроде как не сильно коснулось.

– Странно, что Эрих Мильке всё ещё у руководства.

Дитрих ухмыльнулся.

– Он прожжённый оперативник. Всё сделал так, что виновным оказался канцлер Западной Германии Вилли Брандт.

– Вот! – Кривошеев резко прервал рассуждения Дитриха, ткнув пальцем на часть аналитического документа, – есть какие-то подробности по данной теме?

Миллер придвинул стул и сел по правую руку от Кривошеева, чтобы посмотреть то, что заинтересовало друга. «Конфликт в Афганистане» – это и не удивительно. Сейчас тема интересна многим.

– Хм, – протянул он, дочитав абзац, – если честно, то информация разрозненная, мало что известно достоверно.

Лицо Кривошеева сделалось серьезным.

– А что известно достоверно?

– Есть информация, полученная от источников в правительственных кругах Соединенных Штатов, что Государственный департамент и ЦРУ активно разрабатывают проект оказания финансовой и военной помощи противникам коммунистического режима Мухаммеда Дауда. Их конечная цель – развязать вооруженное сопротивление. Картер, конечно, пока придерживается нейтралитета в этом вопросе. Но если ЦРУ убедит его в реальности вмешательства в афганский конфликт Советского Союза, то президент с большой долей вероятности подпишет директиву о тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле. Насколько мы можем судить, ветер дует от руководителя русского отдела ЦРУ США некоего Джонатана Питерса. Знаешь такого?

Кривошеев призадумался.

– Нет, – коротко резюмировал он.

– Так вот, – продолжил Дитрих, – но эта информация неточная, пока на уровне неподтвержденных данных: в Пакистане отмечена активизация деятельности американцев. Говорят, появился некий «Араб», который активно налаживает контакты с влиятельными кругами в исламском мире. Мы полагаем, он связан с Джонатаном Питерсом. Мой аналитик Говард Штерн также считает, что между Питерсом и этим «Арабом» существует прямая связь.

– Да, да, – бросил в ответ Кривошеев, – с «Арабом» разберёмся. Важнее то, что СССР будет втянут в военный конфликт, и это даст повод США обвинить нас в эскалации напряжения в регионе. А затем, скажем так, на легальных основаниях начать оказывать помощь афганским противникам нынешнего режима: как консультативную, так и военную. – Кривошеев выглядел озабоченным. – Мне необходимо будет всё это срочно телеграфировать в Центр. Нужно оградить нас от вмешательства во внутренние дела Афганистана.

– Константин, – перебил друга Дитрих, – вы, русские, упускаете детали, ориентируясь на общую картину. Я бы на твоём месте не стал сбрасывать со счетов «Араба». Запомни мои слова, он ещё нагородит дел.

– Где шифр-комната? – только и ответил Кривошеев.

г. Москва, здание 3–1 КГБ СССР, июнь 1982 года.

Стоявшие в углу кабинета массивные часы, маятник которых, поражая величественностью медленного хода, отсчитывал время, пробили шесть часов вечера.

Капитан Кривошеев вздрогнул от раздавшегося боя часов. Он испытывал лёгкую нервозность, находясь в кабинете руководителя Первого главного управления КГБ СССР, генерала Владимира Анатольевича Потапова.

– Константин Сергеевич, – обратился к Кривошееву генерал, стоя у окна рабочего кабинета. Он смотрел на московские улицы, заполненные возвращающимися с работы людьми, на машины, проносившиеся по кольцу вокруг памятника Ф. Э. Дзержинскому, на всю эту обычную суету вечерней столицы, отгороженную от хаоса только мощной спиной органов безопасности. – Я изучил ваш последний отчет.

Генерал говорил не спеша, голосом тихим, создающим атмосферу легкого волнения и напряжения.

Кривошеев ёрзал на стуле, ожидая «нагоняя» от главного руководителя Управления.

– Меня впечатлили результаты вашей работы в Германии, которые вы получили во взаимодействии со Штази, – продолжил генерал, а Кривошеев облегчённо выдохнул, – особенно, – тут Потапов сделал небольшую паузу, – тот блок, где вы упоминаете некоего «Араба».