Ополченцы, лишь малое время поучаствовавшие в бою, понесли потери. Стрельцы Воротынского бою обучены, опытные. Дав залп из пищалей, принялись рубить холопов бердышами. Фактически бердыш – как секира на древке копья, да и рожон есть. К стрельцу с бердышом близко не подступишься, щитом бы прикрыться, а нет их ни у кого, хотя в обозах были. Холопы полагали, саблями да палицами биться будут да большей частью против безоружных селян и горожан. И в самом деле – грабили удачно, сёла и хутора занимали. А столкнулись с регулярным войском – и куда смелость девалась? Ничего стрельцам противопоставить не могли. Защититься от ударов? Щитов нет, самим напасть? Не знают приёмов, саблями, как дубинками, размахивают. Кто поумнее, в обозе, оставленном Воротынским, стали искать бердыши, рогатины, совни. Полагали, древко длинное, к себе врага не подпустят. Ан каждым видом оружия владеть учиться надо.

Вот теперь стрелецкий сотник Твердила Фомин востребован стал. Мало кто от занятий увиливал, видели сами, конное войско царь выставить может. А жить каждому хотелось, и все надеялись на большие поблажки в будущем. К удивлению Михаила, копейщиков в его десятке едва не половина стала. И копьё, и рогатина, и совня – фактически одного вида оружие. У рогатины рожон длиннее и мощнее, а ещё перекладина железная есть. Рогатина – оружие охотничье, на медведя рассчитана. Поперечина не даёт зверю приблизиться к охотнику, а крепкое древко лапой не сломать. Только рогатина тяжелее копья, хорошо владеть ею может человек физически крепкий. Впрочем, холопы привычны к тяжёлому труду от зари до зари, и мышцы накачаны. Совня же имеет лезвие длинное, широкое и кривое, на манер морской абордажной сабли, рубить и колоть можно.

Простояв сутки, войско двинулось дальше. Чем ближе Московская губерния, тем чаще встречались опустевшие деревни. Опасаясь бунтовщиков, люди бежали в столицу, другие губернии, в основном восточнее Москвы. Почти все города южнее столицы, числом более семидесяти, были уже под властью Болотникова.

Через Оку переправлялись на пароме больше двух суток. Паром маленький, сновал по натянутому канату непрерывно, днём и ночью. Разбили бивак на берегу. Казаки, отправившись в разведку, установили, что изрядное воинство царское стоит в селе Троицком Коломенского уезда. Сотник Фомин, вернувшись с совещания у Болотникова, сказал десятникам готовиться к бою, завтра наступать. Михаил слова его передал своим бойцам. Вечером спать улёгся в пустующей избе да на перине. Мягко, удобно. Уже засыпал, как услышал голос:

«Обойди царскую рать слева, жив останешься и победе поспособствуешь».

Куда сон девался. Подскочил, осмотрелся. В комнате полумрак, да ведь нет никого. Может, причудилось? Да и странно – голос на его похож, на собственный. Списал на переутомление от пешего перехода, на нервное напряжение. Утром короткий завтрак всухомятку. Многие из воинства не ели, считалось, при ранении в живот сытому не выжить. Выстроились в боевой порядок. Впереди стрельцы, за ними ополчение, на правом фланге конные казаки. По замыслу Болотникова, во время боя казаки обойти царскую рать справа должны, по лугу, в тыл зайти.

Пушкари под прикрытием войска, артиллерию готовили. Со стороны противника они не видны, а в нужный момент огнём поддержат. Болотников рассчитывал на неприятный «сюрприз» для царского войска. Михаилу припомнились услышанные ночью слова. Своих бойцов на левый фланг поставил, за стрельцами. Только засомневался. Слева лес, пешим там драться несподручно. Лес если и годится, так резерв укрыть, скажем – конницу.

Впереди видны царские войска. Стрельцы в синих кафтанах, при бердышах и пищалях. Войско Болотникова в наступление двинулось. Русские воеводы чаще выбирали тактику оборонительную. Стоять на позициях, поджидать врага, зачастую за щитами гуляй-города. В обороне потери всегда меньше, и резерв в тылу спрятать можно, как туза козырного в рукаве.

Как рать вперёд двинулась, Михаил крикнул своим:

– За мной! Не отставать!

И понемногу влево от движения основных сил отклоняться стал. Казаки с правого фланга вскачь понеслись, забирая вправо. Царский воевода обеспокоился, свой левый фланг стрельцов разворачивать стал. Михаил ещё было подумал: а где же пушки?

В государстве Московском сразу несколько приказов было, занимавшихся вооружением, – Пушкарский, Бронный, Оружейный, не считая Стрелецкого, Казачьего и Иноземного строя. Пушкарский приказ занимался изготовлением пушек, пороха, ядер, обучением пушкарей. И артиллерия московская была на уровне европейской, а то и превосходила её. Иностранные послы отмечали хорошее качество литья пушек и отличную подготовку пушкарей. И количеством пушек Русь превосходила многие государства, уступив лишь к концу века Швеции и Османской империи.

Холопы, ведомые Михаилом, в лес вошли, начали роптать. И в самом деле – на бранном поле уже выстрелы слышны, звон оружия.

– Тихо! – оборвал возмущение холопов Михаил. Достанется и нам слава!

Знали холопы, прекословить нельзя, крут и быстр десятник на расправу. Михаил и сам пока не понимал, почему людей за собой в лес повёл. Послушался голоса, да и всё.

Впереди небольшая поляна на опушке, да неестественная. Деревья вырублены, на опушке сложены хлыстами, засека получилась, своего рода баррикада в сторону поля боя. А за деревьями пушки царские. Огни в жаровнях горят, пушкари у пушек застыли, готовые открыть огонь. Ждут, когда войско бунтовщиков подтянется. Тогда убийственный фланговый огонь откроют. Хитро задумано! Михаил сразу скомандовал:

– Руби их, ребята!

И сам первым на поляну выбежал. Нападения с тыла пушкари не ожидали. В руках банники да запальники. А бунтари крови жаждут, победы. Рубить, колоть мятежники начали. Не менее половины пушкарей вмиг полегли. Михаил сам главного пушкаря застрелил. Остальные пушкари в панике разбежались. Кто в лес, а кто прямо на поле боя. Михаил сначала своих бойцов хотел увести, а потом шальная мысль мелькнула. Пушки к бою готовы, заряжены, зачем бросать? Повернуть их на станинах, подправить прицел, да и пальнуть по царской рати.

Тяжела пушка, самому не справиться, холопы на помощь пришли, станину жердями довернули. А по вертикали вроде хорошо. Все пушки довернули, Михаил брошенный запальник нашёл, угли в жаровню сунул. Как раскалился железный изогнутый прут, схватил его и к крайней пушке. Поднёс запальник к отверстию, порох на затравочной полке вспыхнул, с некоторой задержкой – в секунду – пушка бабахнула. Михаил посмотрел, куда ядро угодило. Получилось лихо, сам не ожидал, в самую гущу царских стрельцов. Побежал к другой пушке, из неё выстрелил. Холопы, наблюдая за попаданиями, орали восторженно, приплясывали.

– Дай им жару!

Неожиданный пушечный удар во фланг привёл к большим потерям. Конечно, что батарея пушек стоит за засекой, знали военачальники царского войска. Но никто предположить в страшном сне не мог, что пушки начнут палить по своим. Во вражеском войске замешательство. Зато стрельцы и ополченцы Болотникова, получив неожиданную и нужную поддержку, ринулись в бой. Царские стрельцы начали отступать, а потом и вовсе побежали, спасая свои жизни. Разгром был полный. Бросились собирать трофеи. А Михаил и его холопы влезли на засеку, размахивали шапками. К ним подбежал Твердила. Отдышавшись, спросил: