Карен усмехнулась. Нет, Мишель все правильно рассудила: на другой конец Манхэттена Карен все равно бы не поехала, а так, неподалеку от офиса, можно и заскочить после трудового дня. Если, конечно, центр «Гармония» работает круглосуточно.

Карен немного побродила по интернет-страницам разных турфирм, но в таком состоянии, в каком она пребывала, она не смогла бы почувствовать себя счастливой, даже если бы на нее свалился с неба тур в Китай.

Если уж человек уверился в своей несчастности, пошатнуть эту уверенность может разве что землетрясение баллов на семь по шкале Рихтера.

Когда на следующее утро Карен открыла глаза — а утро уже плавно перетекало в полдень, — она почувствовала, что ей хочется на работу. Точнее не хочется, а надо. Как бывает надо есть и пить, чтобы выжить. И поняла, что это не нормально — рваться всем существом туда, куда не хочется.

«Просто нарушился цикл, — объяснила она себе. — Сегодня ведь пятница, а в пятницу я должна быть на работе».

Обидно, когда такие мелочи, как привычка работать (куда-то бежать, что-то делать, из-за чего-то волноваться), портят тебе почти заслуженный выходной. Карен потянулась за сигаретой — сигарета не помогла, а только усугубила состояние полной боевой готовности.

Приняв душ и выпив чашку крепкого чаю, Карен решила составить план на день. И в этот план включить дела не только полезные, но и приятные. Когда-то она читала, что это помогает при депрессии. Список имел следующий вид:

1. Постирать белье.

2. Сделать покупки.

Обратить внимание: второй будильник!

3. Забрать из ремонта пылесос.

4. Позвонить маме.

5. Навести порядок в комнате.

6. Взять в прокате диски.

7. Поужинать в приличном месте.

Перечитав свое творение, Карен ощутила, что жить вот так она не хочет. Не хочет больше, и все тут. Когда в последний раз она получала от жизни удовольствие?

Ответ был столь очевиден и неутешителен, что Карен сразу от него отмахнулась. И быстро-быстро, пока не успела передумать, схватила трубку и набрала номер. Память на цифры у нее была феноменальная. Может, это, в конце концов, великий знак судьбы?

Когда на тебя смотрят двенадцать пар незнакомых глаз, это неприятно. Когда двенадцать незнакомых человек тебе улыбаются — это странно. Но когда они улыбаются тебе тепло и искренне — это почти страшно. Карен чувствовала себя замороженным цыпленком, которого достали из морозильника и дружно пытаются не только оттаять, но и оживить. Она привыкла общаться с незнакомыми и малознакомыми людьми, привыкла к их вежливой любезности или равнодушной грубости, но вот открытость и глубокая приязнь была для нее чем-то из ряда вон выходящим и совершенно сбивала с толку. Как себя вести с ними? Ясное дело, что показная веселость и фальшивая улыбка здесь не котируются. А как насчет мрачноватого безразличия? Наверняка еще хуже…

Она поерзала на стуле. Стул был жесткий, с неудобной спинкой, и металлическая перекладина буквально впивалась между лопатками. В такие моменты Карен чувствовала себя особенно неловкой. Закурить бы…

— Карен, если вам хочется сигарету, то вы можете спросить у группы, не против ли она, и закурить. У нас это делается так, — мягко сказала высокая женщина с роскошными светлыми волосами. Доктор Аманда Эвис, ведущая группы.

«Вы что, умеете мысли читать, и я попала на практикум по телепатии?» — хотела спросить Карен, но вслух сказала:

— Нет-нет, я пока не буду. Спасибо.

И еще крепче вцепилась руками в плоское сиденье стула, как будто из страха упасть.

Зал, в котором проходили встречи тренинга личностного роста, никак нельзя было назвать уютным. Больше всего он напоминал неухоженный, но просторный школьный класс. В таких обычно проходят уроки литературы. Какие-то рисунки на стенах — не иллюстрации, а именно рисунки, в карандаше и акварели, сами стены, когда-то выкрашенные светло-коричневой краской, местами пооблупились. Стандартное помещение «нераскрученного» социального центра.

«И что ты здесь делаешь?» — как-то пискляво поинтересовался внутренний голос.

«Сама не знаю», — огрызнулась Карен. Но уйти сейчас было уже неудобно. Во всяком случае, этот визит всегда может стать последним.

— Карен, мы уже все знаем ваше имя. Пожалуйста, расскажите о себе еще что-нибудь. Например, зачем вы пришли сюда? — проговорила Аманда.

— Кхм. — Горло, как это часто бывало, свело от напряжения. — Я… наверное, я захотела что-то изменить в своей жизни, поэтому и пришла. — У Карен было чувство, что она, зажмурившись, прыгает с моста в холодную ноябрьскую реку. И все равно она точно знала, что общими фразами тут не отделаешься. Вспомнились слова какого-то мудреца: «Если тебе нечего сказать, говори правду».

— Очень хорошо. А что бы вы хотели изменить?

— Мне скучно, и я устала, — брякнула Карен первое, что пришло в голову.

Двое из группы с энтузиазмом закивали и разулыбались пуще прежнего. Понимают? Но что-то не похоже, чтобы кто-то из них страдал от того же самого: ни молоденькая-премолоденькая девчонка с короткими волосами, неведомо как собранными в два крошечных хвостика, ни дружелюбный крепыш с ранними залысинами. У первой на груди красовался беджик с надписью «Золушка». У второго — «Весельчак Чарли».

Аманда тоже кивнула — медленно, со значением:

— Я понимаю вас, Карен. Мне очень нравится ваша откровенность. В свою очередь скажу, что менять жизнь — дело непростое и требует большой смелости и трудной работы над собой. Будет здорово, если вы включитесь в работу группы уже сейчас. Скажу сразу — «просто посмотреть» нельзя. Здесь люди открывают душу, а это не воскресное шоу. Сегодня мы поговорим о страхах. Ну и не только поговорим…

Карен следовало бы насторожиться уже тогда. Но она настолько увязла в своем напряжении, что интуиция напрочь ей отказала.

«И вот результат», — саркастически подытожил внутренний голос.

Карен поправила свой ярко-голубой шарф и шмыгнула носом. Ей, разумеется, было не столько грустно, сколько холодно. Но и печали тоже хватало. Еще бы, день у нее выдался не из легких. Он начался с зеленой тоски и ощущения глобальной неправильности жизни, а продолжился тем, что ее заставили рисовать «самый страшный страх» (Карен нарисовала миссис Филлипс с разинутой церберовской пастью и в качестве примечания — будильник, показывающий одиннадцать тридцать. Неужели она и в самом деле так боится проспать и тем вызвать шквал эмоций у начальницы?). Потом ее заставили этот страх изобразить в пантомиме. Никто почему-то не испугался. Все смеялись, и она вместе с ними. Аманда, кажется, была довольна.

Но окончание дня превзошло самые смелые ожидания. Карен топталась на углу Сорок четвертой улицы и Одиннадцатой авеню, в лицо ей летел мокрый противный снег, а в груди противно ныло. Хуже чем перед экзаменом. Там, по крайней мере, представляешь, чего ожидать…