— Я уже иду, — успокоил я его и, перешагивая по две ступеньки, заторопился наверх. — Куда дальше, экскурсовод?

— По плану у нас Кривые холмы. Ты удивишься, каким иногда красивым может быть просто место. Я когда там был впервые, я так пожалел, что не взял с собой карандаш и блокнот для набросков. Это просто офигенно… — да уж, трепаться мой друг любил, в этом ему не откажешь.

— Ну, хоть кривые, хоть прямые. Веди на свои холмы.

Но полюбоваться потрясающим видом нам не удалось.

— Это кошмар! — возмущался Паштет. — Кто это допустил? Чудовищный вандализм!

Пока Павел проходил стадию отрицания, я смотрел на разверзшуюся перед нами землю — на огромный котлован, в недрах которого ворочалось железное чудовище, которое с остервенением вгрызалось в почву. Вся эта территория была огорожена небольшим сетчатым забором, который там находился скорее для обозначения границ, чем для защиты территории. Пока я рассматривал следы уничтожения одного из красивейших, если верить моему другу-художнику, мест этой планеты, этот самый друг уже перебрался через забор и, размахивая руками, бежал к краю котлована. Недолго думая, я бросился за ним.

Но опоздал.

Рыхлая и влажная почва не смогла удержать Пашу на краю ямы, и он моментально рухнул вниз. Моя рука поймала лишь воздух в том месте, где только что был его капюшон.

— Ты там живой? — я лег на живот, подполз к краю котлована и посмотрел вниз. Пашке частично повезло — он съехал по пологому склону ямы, но у самого дна столкнулся с подобием экскаватора, который остановился, как только машинист заметил падающего человека. Судя по периодическим громким ругательствам Пашки на родном языке, у него была сломана нога. Я аккуратно, стараясь не наступать на опасные рыхлые куски почвы, стал спускаться вниз, придерживаясь за торчащие из земли толстые корни кустарников, растущих вокруг.

— Ген, ну что ты там возишься? Прыгай уже вниз, тут невысоко! — подбадривал меня в нетерпении Паша.

— Ты хочешь, чтобы мы вместе валялись со сломанными конечностями без возможности вызвать помощь? — ответил я ему, стараясь не отвлекаться от спуска.

В это время к Паштету уже подбежал водитель, возбужденно что-то тараторя. Насколько я мог судить, водитель не являлся праксосинянином — он был представителем какой-то иной расы. Слишком тонкие конечности, худое вытянутое тело, кожа желтого оттенка, крупный нос. То, что я сначала издалека принял за кепку, оказалось костяным наростом на лбу. Я обратил внимание, что на водителе был надет красный комбинезон с таким же логотипом на груди, какой был нарисован на борту землеройной машины. До меня долетали только обрывки слов, так что общего смысла я не уловил, а вот мой друг так вообще ничего не понял:

— Я не говорю на вашем языке! — четко артикулируя громко произнес он по-русски прямо в лицо водителю.

— Он тебя тоже не понимает, — сказал я, спрыгнув на дно котлована. Водитель повернулся ко мне.

— Вы что творите, безумные идиоты? — возопил он.

Наверняка в инопланетном языке нет такого выражения, и уж тем более таких ругательств, и имплантированный переводчик услужливо подставил наиболее близкие слова, но прозвучало это весьма эмоционально.

— У меня график! — продолжал выкрикивать водитель. — Придется платить неустойку, а мой начальник этого не любит. Он злится! Плату не дает! *Не удалось распознать речь*.

Последние слова были произнесены в моей голове механическим голосом и я понял, что переводчик не справился с парочкой инопланетных идиом.

— Простите, уважаемый, — как можно более миролюбиво ответил я. — Моему другу нужна медицинская помощь, не могли бы вы связаться с кем-нибудь, кто смог бы ему помочь?

— Кто может МНЕ помочь? *Не удалось распознать речь*. Кто будет кормить моих детей? *Не удалось распознать речь*. Идиоты!

Иноземец удалился за экскаватор, а я повернулся к другу и наклонился к его ноге, чтобы осмотреть ее. Достав небольшой складной ножик из кармана, я быстрым движением распорол ему штанину до колена. На лодыжке отчетливо синел огромный кровоподтек. Это определенно был перелом, но на счастье Пашки — закрытый. Я огляделся в поисках чего-нибудь плоского и твердого, из чего можно было сделать шину. Вокруг валялись только булыжники разного калибра, возле самой машины тоже ничего не оказалось. Я заметил, что ручка дверцы экскаватора была испачкана какой-то желтой слизью. В нос ударил резкий запах. Брезгливо поморщившись, я решил поискать что-нибудь полезное с другой стороны.

Пока я обегал землеройную машину, я заметил, что водитель говорит что-то в рацию, я не стал останавливаться, а схватил валяющиеся на земле колышки для ограды и побежал назад, заодно заметив с этой стороны удобный подъем наверх из котлована.

Я был бы не я, если бы в своем рюкзаке не носил много всяких полезных вещей. Эластичный бинт, складной нож и клей для ран были всегда со мной еще со времен моей студенческой практики. Не одни и те же, конечно. Как потом показала жизнь — они слишком часто пригождались в моих путешествиях. Сейчас был как раз тот самый случай. Бинт, конечно, это совсем не то же самое, что и жгут, но, тем не менее, ногу им Паштету я зафиксировал с помощью двух пластиковых колышков от ограды. Затем я помог ему подняться, и мы весьма комично принялись перемещаться к лестнице наверх.

— Дружище, Ген! Гений ты наш, — Пашка порывался благодарить, но я спешно заставил его замолчать, потому что к нам уже спешили праксосинянцы в желтой форме и с носилками. Значит этот странный водитель все же вызвал подмогу. Ну что ж — спасибо ему хотя бы на этом.

До больницы мы добрались достаточно быстро, наверное располагалась она не так далеко от того места, где мы с другом совершали свою спонтанную экскурсию. Пашку сразу же унесли куда-то за одну из дверей небольшого помещения больницы, а я остался один в пустом коридоре. Но скоро за мной вернулись, так как поняли, что Пашка языками не владеет.

Врач — довольно пожилой на вид праксосинянин обходил Пашу вокруг и шумно вздыхал, покачивая головой. В конце концов, он остановился напротив лица моего ошарашенного друга и обреченно произнес:

— Наверное, придется усыпить.

Я аж подпрыгнул на стуле, на котором сидел.

— Как усыпить? Он же абсолютно здоров, у него просто нога сломана.

— Ты тоже заметил? — подозрительно глядя на меня, спросил этот коновал.

— Нет, это мне случайно в голову пришло, — не удержался я от сарказма. — Конечно заметил, это я ему шину наложил.

— Так ты тоже скотный врач? — видно было, что