— А как мне еще понимать? Я тебя прошу поддержать меня, а ты: «Не могу, нет воли…»

— Ну а почему я должен из-за каких-то тенденций общества делать то, что мне не нравится.

— Потому что, похудев, будешь меньше страдать отдышкой при сексе.

— Разве что это… — бормочет он, жуя котлету. — Но она меня вроде сильно не беспокоит.

— Конечно, потому что все делаю я сама.

— Вот видишь! Я тебе помогаю: ты не просто лежишь, а двигаешься. Цени меня.

— Ну спасибо.

Он принимается за вторую тарелку с лапшой.

— Ты же можешь сейчас не есть…

— Да что ты до меня докопалась! — кричит он. — Я тебе еще раз повторяю: если тебе не нравится, как я выгляжу, если ты такая же мелочная, как все вокруг, которым важна только внешность, то вон дверь, она открыта.

Ее глаза краснеют.

Он понимает, что вспылил, смотрит на нее.

— Ну прости, — извиняется он. — Просто я же не говорю тебе, что тебе нужно срочно худеть. Я, наоборот, говорю, что ты самая роскошная женщина в мире, что я люблю тебя такой, какая ты есть, и что худеть тебе не нужно.

Она смотрит на него, на тарелку, на него, на тарелку.

— Худеть — это неестественно, — продолжает он. — Наш с тобой организм не просто так стал такой полный, значит, ему так нужно. И прикинь: когда инопланетяне станут похищать людей, нас они не поднимут. Да и вечером как не попить пиво с чипсами под «Бруклин»8, милое же дело! Пиво и чипсы, а там Джейк дурака валяет. Холодное пивко, эх… Можно было бы сегодня вечером попить, но жаль, что ты худеешь.

— Ненавижу тебя, — шипит она и резко встает. Но идет не к выходу, а к кассе, где на поднос ставит тарелку с лапшой, суп и пирожное.

Диалог о параллельных вселенных

Она — милая, немного полная блондинка — не может оторвать взгляд от толстой пары, пока ее кавалер — черноволосый худой парень — ковыряет вилкой в пирожном, пытаясь придумать тему для разговора.

— Меня всегда удивляло, — говорит она, — как люди могут найти друг друга?

Он поднимает на нее глаза.

— Они оба толстые, и вместе, — продолжает она. — Я, например, знаю пару, в которой оба шепелявят. Как так происходит?

— Наверное, судьба.

Она, чуть ли не зевая, поворачивает голову к окну, смотрит на прохожих.

— Честно говоря, у меня никогда не было столь скучного первого свидания. Ты бы хоть спросил, кем я работаю…

— Но ведь это банально. — Он кладет кусочек пирожного в рот.

— А вот так, молча, сидеть не банально?

— Я придумываю тему.

— Давай поговорим о банальном. Кем ты работаешь?

— Ну нет. Не хочу говорить о работе. Она меня достала, в печенках сидит.

Они снова молчат.

— Ты смотрела «Теорию Большого взрыва»?9 — наконец оживляется он.

— Отлично! — На ее лице появляется улыбка. — Тебе там кто больше нравится, кроме Шелдона?

— Воловиц неплох.

— Он пошляк. Леонард лучше.

— Да-да… Но я хотел поговорить с тобой про теорию струн, точнее про выводы, которые из нее следуют.

— Теорию струн?

— Это очень интересно! Не будем вдаваться в подробности…

— Ну конечно, зачем подробности, — усмехается она.

— Идея такая. Допустим, мы бы не лайкнули друг друга в тиндере. И были бы незнакомы. То есть где-то в параллельной вселенной я тебя не знаю, а ты — меня. Из этого следует, что каждое наше решение — это рождение еще одной вселенной. И тут мы подходим к смерти. Если вселенных так много, то и смертей тоже много. А это значит, что где-то я уже умер, а где-то буду жить вечно. Это мои выводы. Интересно?

— О-очень.

Он не замечает язвительности в ее ответе и продолжает.

— Теперь возникает вопрос: а как перенести наше сознание в другую реальность? По одной легенде, это получилось у древних индейцев, когда они прятались от завоевателей: индейцы закрыли глаза и им привиделся мост, по которому целое их племя и ушло.

— И ты в это веришь?

— Ну конечно! Понимаешь, все это медленно доказывается, но индейцы открыли это уже давно.

Она делает глоток кофе, морщится.

— Какой отвратительный кофе. Ты не против, если я схожу в кофейню за углом? Хочу купить нормальный.

— А мне сможешь купить черный?

— Ну конечно, — улыбается она.

— Спасибо.

— Да не за что.

Она хватает сумку и быстро идет к выходу.

Диалог о творчестве

Андрей, сидя за соседним столиком, смотрит, как девушка уходит «за кофе». Напротив Андрея сидит Алиса. Оба пьют кофе.

— Идеальная сцена обмана, — шепчет он. — Кофе. Обязательно вставлю в книгу.

— Да-да… Но все же почему я не подхожу для этой роли?

— Это решаю не я. Режиссер решает.

— Но он мне сказал, что ты великий гений, написавший великий сценарий, и у тебя полный карт-бланш на все решения.

— Он так сказал?

— Да!

— Интересно, даже очень интересно. Но режиссер он. И решать ему.

— Ты не переводи стрелки! Если хочешь, чтобы я того… — Произнося это, она озирается по сторонам.

— Что «того»? — Он делает глоток кофе.

— Ну, того…

— Что за «ну, того»?

— Ну, отсосала за роль! Я готова! — резко выкрикивает она.

— Это, конечно, было бы круто, но нет.

— Ты что, тоже считаешь, что я слишком стара, чтобы сосать за роли? — спрашивает она.

— Хм… Дело не в этом.

— Ты сделал паузу! Настоящую чеховскую паузу. Я старая!

— Нет, успокойся! Я бы с удовольствием, и роль бы дал с удовольствием. Просто дело не в этом.

— Отлично. Тогда в чем? — не унимается она.

— На секунду представим, что фильм — это телега с колесами. Каждый актер главной роли — это колесо. Так вот ты — квадратное колесо. Ты хочешь стать круглым колесом, но не можешь, потому что ты квадратное.

— Ты чего несешь? — Она начинает злиться. — Квадратных колес не бывает. Получается, я не актриса, так, что ли? Да, блин, Вуди Аллен считал меня актрисой. Я корова, которая хотела убить Вуди Аллена10. Заметь, я единственная русская актриса, которая у него снималась.

— Вот в этом-то и проблема. — Он тычет в нее указательным пальцем.

— В этом? Не думала, что ты такой мелочный. Завидуете, да?

— Нет… — Он смущенно опускает глаза.

— Считаете меня предательницей, потому что я снялась в зарубежном фильме? Не считала тебя таким…

— Да нет же!

— Тогда что?!

— Ты корова! — громко восклицает он.

— Кому-то не поздоровится, — шутит кто-то из посетителей.

— И что? — спрашивает она.

— У нас сложная драматическая