нравится второй вариант. Типа, звучит не столь провинциально, как выглядит его лицо. Он теперь учится в нашем классе. Не могу сказать, что меня это радует, но, как говорится, родственников не выбирают.

Я посмотрел на девчонку. Интересно, она просто хорошо играет хреновое отношение к фальшивому брату или пользуется возможностью, дабы лишний раз показать настоящие эмоции, направленные в мою сторону. Все-таки думаю, больше всего ее злит, что игрушка оказалась самостоятельной личностью, с характером, мыслями и желаниями. Даже несмотря на откровенный шантаж ее папаши. А по сути, поведение Ликвидатора шантаж и есть. Либо я выполняю все его указания и помогаю заполучить абсолютную власть, либо сдохну. Девчонка, наверное, была уверена, в свете подобных обстоятельств я буду полностью ей подчиняться.

— Что у нас? Какие дела? Я вчера была немного занята. — Ангелина мой взгляд проигнорировала.

Будто не заметила недовольства. Ну, ладно. Подождем. Хотя «Тони» бесит меня еще сильнее, чем новое лицо. Тони, блин… Тони, Бобби, хреноби… Дебильные собачьи клички.

— Да ничего особо. Кстати, я — Варвара Лопухина. Для тебя, красавчик, могу быть Лопушком. Такое позволяется очень немногим. Цени́. — Подруга Романовской игриво улыбнулась, а потом тоже протянула руку.

Я внутренне напрягся. Лопухины — владельцы одной из Корпораций. Это, выходит, дочь бенефициара. Так, что ли? Почему Романовская не упомянула столь важную деталь? Лопухиной не было в списке тех учеников, на которых мне надо обратить внимание.

А список, естественно, вручили первым делом после того, как замена личности прошла успешно. Впервые, между прочим, использовал психометаболизм в присутствии посторонних. Несколько дискомфортно, надо признать. Особенно, если учесть, что Романовский с огромным интересом наблюдал за тем, как я это делаю. Буквально изучал каждое малейшее движение, не отрывая глаз.

— Любопытно… Ты представляешь себе нужный образ, как костюм. Да? А потом просто надеваешь его на себя. Ну, что ж… Оригинально. Думаю, конкретно в данном случае продолжай делать так же. На смену лица у тебя ушло несколько минут. Мощно…– Полковник покачал головой, видимо, недоумевая. Мне даже показалось, в его глазах отдаленно мелькнуло восхищение.

— А правильно нужно делать по-другому? — Я замер напротив зеркала, рассматривая симпатичного блондина в отражении. Мы переместились с веранды в спальню, именно для того, чтоб заняться непосредственно делом.

— «Правильный» способ занимает гораздо больше времени. Он тебе не нужен. Да и потом… Как правильно, никто не знает. Есть общие принципы, выработанные малочисленным опытом. Псионики открывают в себе способности в возрасте от шести-семи лет и до шестнадцати. Ты ведь знаешь. Раньше некоторые ухитрялись прятаться от Орбого отдела достаточно долго. Самый длительный период… Ммм… Около двадцати лет исполнилось парню. Да… В последние годы такого уже не случалось. Я хорошо делаю свою работу. Так вот… Мало времени у псиоников, чтоб создать какую-то единую систему управления способностями. К тому же, поверь, у тебя выходит гораздо эффективнее, что лишний раз подтверждает мою правоту. Ты — удивительно талантлив.

После этих слов Романовский протянул мне планшет, чтоб я изучил имена и фото будущих «друзей».

Первым шел Никита Шереметев. Сын владельца «Рубина». Корпорация, которая занимается добычей, обработкой, а так же продажей драгоценных металлов и камней. Вот он, кстати, выглядел не очень свойственно для своего положения. Может, конечно, в жизни у пацана нереальная харизма, черт его знает, но на фото я увидел самого настоящего задрота. Лицо симпатичное, а при этом какое-то простоватое. С конопушками, рассыпанными по щекам, и широкими светлыми бровями. Такими же светлыми, как растрёпанные волосы, падающие ему на глаза. Взгляд у Шереметова был слишком тяжелый для шестнадцатилетнего пацана, хмурый. И еще — огромные уши. Уши у него были просто огромнейшие. Я бы с тоски удавился при таких ушах. Они привлекали внимание больше всего остального.

Второй в списке — Макс Бутурлин. Корпорация «Лотос». Тут все как положено. Морда лощеная, держит себя уверенно. Снимок сделали, когда он садился в тачку. В очень дорогую тачку, конечно же. Пацан в этот момент оглянулся на девчонку, проходящую мимо. В его глазах даже на фото можно было рассмотреть тень собственного гипертрофированного самолюбия.

Третий — Илья Головин. Корпорация «Источник». В их руках сущая мелочь –вода. Всего лишь водичка. Казалось бы, это ведь не драгоценности, не вся косметическая промышленность и производство хозяйственно-бытовых принадлежностей. Но тем не менее, именно «Источник» стоит на втором месте после «Светлого пути». Потому что без золота, крема от морщин и зубной пасты люди могут жить, а без воды –нет.

И последний, четвертый человек — Анна Морозова. Непосредственно — тот самый «Светлый путь». Девка удивила меня сильнее остальных. У нее было абсолютно неприметное лицо, широкий, немного приплюснутый нос, высокие скулы, узкие губы и серые, никакие, глаза. Вообще невыразительная особа. Просто — бесцветная картинка. Волосы, какого-то мышиного цвета, собраны в хвост. Взгляд — холодный, равнодушный. Как у змеи. Никаких эмоций. Вообще.

— Почему ты задержался на ней? — Спросил вдруг Ликвидатор.

Полковник наблюдал, как я рассматриваю наследников. Стоял возле окна, опираясь о подоконник и наклонив голову к плечу. Он будто пытался прислушаться к моим мыслям. Хотя, конечно, это невозможно. Могу сказать точно, без телепатии, Романовский не псионик. Грешным делом, несколько минут в моей голове имелась даже такая мысль. Ровно до того момента, когда он на веранде заговорил о своем плане.

Дело в том, что я, например, имея способности, никогда не задумывался об абсолютной власти. Тогда как Ликвидатору нужно именно это. И дело даже не в моем возрасте. Хотя, даже наоборот. Несмотря на мой возраст. Как раз в этот период в башку какая только чушь не лезет. Настя однажды спросила:

— Борь, а представь, кем бы ты мог быть, если бы начал жить в полную силу. Эх… Я бы, наверное, не удержалась. Я бы, наверное, как тряхнула всю Империю. Представляешь? Ведь если так задуматься, с тобой достаточно сложно будет сладить, когда ты выпустишь на волю все, что сидит внутри… Вспомни ту грозу. Случайную грозу… А если действовать целенаправленно…

Моя подруга покачала головой, уставившись вдаль туманным взглядом. Но тут же взяла себя в руки. Посмотрела на меня строго, а потом добавила:

— Так делать нельзя. Понял? Это я чисто теоретически предположила.

То есть, даже Настя, с ее природной, настоящей, не испорченной нашей сраной жизнью добротой, нет-нет, а представляла возможности псионика, примеряла их на себя. Я же — никогда не думал ни о чем подобном. Это сложно объяснить, но мне реально не интересна вся подобная ерунда. Вообще. Ни Империя, ни власть, ни хрен его знает, что еще.

Единственное, чего бы желал очень сильно — добиться возможности нормально жить таким, как я. Хотя бы просто жить, а не прятаться крысами по углам. Желал бы, чтоб для псиоников создали школу, например. Нашу. Особенную. Где дети могли бы изучать свои способности. Очень хорошо помню то состояние, когда металлическая плита чуть не отрезала голову Жиртресту. Страх. Реально страх. Осознание — я псионик. Меня неизбежно убьют.

Но рядом была Настя. Она помогла протянуть все годы и не чокнуться. Помогла справиться с демонами, сидящими внутри. А остальные? Они проходят через это в одиночку. Потом их ловят и убивают.

Вот что волновало, по-настояшему интересовало меня. Я бы хотел получить знания и дать возможность сделать это другим. На хрен мне Империя? На хрен мне эти долбанные Корпорации? Чем больше власть, тем больше геморрой. Пусть грызут друг друга сколько угодно. Мне вообще нет до них дела.

Правда, бабла, конечно, хотелось. Чисто для нормальной жизни. Но даже с баблом я бы не был таким конченым мудаком, как все эти богатеи.

В общем, сидя рядом с Ликвидатором на веранде, слушая его планы на будущее, в которых был он и только он, точно понял — нет, псионик не мыслит подобным образом. Ну, так я считаю, по крайней мере. А еще, Романовский не видит во мне человека. Для него я — этакое специфическое оружие, которое можно использовать в войне с Корпорациями. Не считает нас равными.

Поэтому даже нет необходимости проверять сознание полковника, ковыряться в его