Так что касаемо клички, прилипшей к полковнику Василькову. Кое-кто в управлении склонялся к мысли, что прицепилась она к полковнику за его огромный рост. Поговаривали даже, что форму «батяне» шили на заказ.

Многие в отделе побаивались полковника Василькова, а Федор Туманов его уважал. Пусть полковник бывает грубоватым в обращении и иногда в его лексиконе проскакивает совсем неподходящее словцо, но надо понимать, не со зла оно слетело с языка «батяни», а для воспитательных целей. И чтоб сказанное им скорее доходило.

– Садись, Федор Николаич, – сказал «батяня», когда Федор вошел к нему в кабинет. Как тут не уважить хозяина, да еще такого. И Федор сел на предложенный стул, папку с бумагами положил на стол перед собой. Догадывался, о чем пойдет разговор.

День назад в этом же кабинете Васильков проводил совещание с личным составом своего отдела, но тогда словом не обмолвился о том, как лоханулся Туманов со своими помощниками. Оставил как видно на потом. Но теперь майор почувствовал, что тот момент настал и ему придется отдуваться.

– Долбаки вы, – строго сказал «батяня». – Потеряли своего агента…

Федор решил, что укор несправедлив по отношению к Греку и Ваняшину, поэтому сказал:

– Ребята тут не при чем. Я один виноват.

Но полковник «батяня» только махнул рукой.

– Не выгораживай ты их ни хера. Кашу вместе заварили? – спросил он.

Федор не стал врать. Но прежде, чем ответить вздохнул.

– Вместе, – признался майор.

– Ну вот значит – долбаки. Как теперь подбираться будешь к Лунькову?

– Не знаю, – признался Туманов. А больше ничего и не оставалось. С потерей агента Софьи Бруно, все ниточки, за которые можно было потянуть и подобраться к Жоре Луньку, оборвались. Для установления новых контактов требовалось время. А его-то как раз и не хватало.

«Батяня» встал, медвежьей походкой прошелся по кабинету, который казался ему, мал. Потом взял стул и сел напротив Федора. Посмотрел ему в глаза и сказал тихо:

– Ты пойми, Федор Николаич, вор в законе Жора Луньков, не просто вор. Он теневой финансовый воротила. Можно сказать министр финансов криминального бизнеса. Представляешь, какой финансовый поток проходит через его руки. Он знает счета, по которым осуществляется приток денег черного нала.

Васильков говорил тихо, словно опасался, вдруг его кто-то может прослушать даже в собственном кабинете. И Федору было непривычно вот таким слышать полковника.

– Ты же, помнится мне, сам говорил вот здесь в этом кабинете, – указал Васильков пальцем в стол, – что борьба с криминалом не может закончиться полной победой до тех пор, пока мы не перекроем движение черного нала. Так? – спросил полковник, и голос его зазвучал уже строже.

– Так, – согласился майор Туманов, припоминая, что действительно был такой разговор, и он просил благословения у Василькова на такого рода операцию. О ней в управлении почти никто не знал, потому что полковник ни на одном из совещаний не высказывался публично о том, чем занимается группа Туманова, предоставив ей особые полномочия. Он видел, с каким энтузиазмом майор взялся за дело, а сейчас он, похоже, в замешательстве.

– Я пытался подобраться к Лунькову через своего агента. Нащупать по возможности у него уязвимые места, чтобы взять под колпак.

«Батяня» покачал головой, после чего сказал:

– У него нет уязвимых мест. Понимаешь, Федор. Он сидит тихо в своей норе. Почти нигде не появляется. Никуда не влезает. Но в его башке созревает очередной план теневой финансовой пирамиды. Он будет покруче Мавроди. И созданные им теневые пирамиды работают куда лучше и эффективней. Уверяю тебя, майор. Уж ты мне верь. Поэтому ты руки-то не опускай. Раз взялся за дело, то будь добр доведи его до конца. Иначе, грош тебе цена, опер.

Заметив в глазах Туманова появившийся оптимизм, с которым тот готов продолжать расследование, «батяня» сказал:

– Если ты меня правильно понял, и вопросов нет, тогда вперед, майор. А у меня еще много дел, чтобы вот так сидеть и болтать с тобой. – Улыбнулся Васильков. Подобное за ним замечалось нечасто. И Федор расценил улыбку полковника, как похвалу.

Вернувшись к себе, кроме Грека с Ваняшиным, Туманов застал там главного криминалиста Семина. По своему обыкновению малоразговорчивый Семин на этот раз разболтался с обоими помощниками майора. Скорее всего, случилось так, что капитан Грек сумел разговорить молчуна. Но, похоже, до прихода Туманова, вся троица дружно травила анекдоты. По крайней мере, их хохот Федор слышал еще из коридора.

Стоило Туманову войти, как хохот прекратился, а Грек, кивнув на Семина, сказал Федору:

– Николаич, попробуй догадаться, чем нас решили порадовать эксперты.

Федору сейчас было не до юмора. Поздоровавшись за руку с Семиным, Федор тронул за плечо Грека, предлагая ему добровольно пересесть на другой стул. Уж больно тому нравилось, в отсутствие майора, посидеть на его месте. Но сейчас Федор лишил усатого капитана такого удовольствия, сказав:

– Пошел отсюда, Грек. Ты своей задницей мне весь стул сломал. Купишь мне с зарплаты новый стул. Понятно изъясняюсь?

Капитан пересел. Лицо его при этом приняло неприятное выражение. А Туманов усевшись на свое место, несколько мрачновато спросил:

– Так что у нас по поводу экспертизы? Чем порадуете?

Вопрос предназначался Семину. Хотя Грек истолковал его по-своему, и раскрыл рот, чтобы ответить за главного эксперта, но Туманов осадил словоохотливого капитана, сказав:

– Подожди, Саня. Дай сказать специалисту.

Получив такое право, Семин раскрыл папочку, которую до этого держал на коленях и достал письменное заключение патологоанатомической экспертизы.

– Федор Николаевич, я хотел бы уточнить… – начал Семин. Туманов внимательно посмотрел в ясные глаза эксперта, давая понять, что готов выслушать того до конца.

– Сколько лет было Софьи Бруно? – спросил Семин.

– Двадцать второй годок пошел. В документах же все записано, – сказал Федор.

Семин охотно кивнул.

– Записано. Я ознакомился, – сказал он. А Федор посмотрел на него с некоторым недоумением, не понимая, зачем тогда криминалист спрашивает.

– А затем, уважаемый, – пустился криминалист в объяснения, – что обнаруженный труп принадлежит женщине, годами лет на десять старше. Причем, убитая явно не ограничивала себя в алкоголе. Если бы вы только видели ее печень. Зато ограничивала себя в питании. С этим у нее, видно, дело обстояло хуже. Недоедание, недосыпание, все это негативно сказалось на здоровье.

– Подожди, подожди, – Федор изо всех сил старался понять, к чему клонит главный специалист криминалистики. – Ты хочешь сказать…

Туманов не докончил начатую фразу по причине того, что Семин перебил его, сказав со всей определенностью: