— Что ищешь ты в стране далекой? — перевел мальчик, и Николай Павлович слегка опешил. Впрочем, буквальные перевод был немного иным, а мальчик… что мальчик? Разные мальчики бывают…

— Я ищу руды, чтобы из них можно было сделать сталь. Чтобы можно было проложить дороги…

— То есть ты ищешь не золото?

— Из золота многое не сделать, а из железа…

— Я знаю, где есть руда. И где есть многое другое, из чего можно делать полезные вещи. Но я умру через четыре месяца, так что если ты хочешь это увидеть, то нам придется поспешить.

— Я могу отправиться хоть сейчас. Мальчика мы с собой возьмем?

— Я могу понимать твои слова, и могу говорить слова, которые ты поймешь. Нам будет нужен один погонщик, три лошади. И, если у тебя есть, немного денег, чтобы купить еды и не тратить время на охоту.

— Лошади у меня есть…

— Я знаю. Погонщика купим на торге, обойдется в три рубля. Выходим завтра, за два часа до рассвета. Я знаю, где ты будешь ночевать, приду и разбужу. Пойдем на торг, еще успеем…

Путешествие было очень интересным: старика, похоже, знали везде и в любом улусе его встречали с большим почетом. Кормили хорошо, давали свежих лошадей… Своих старик оставил уже на третий день экспедиции, сказав Николаю Павловичу, что тот заберет их на обратном пути:

— За ними присмотрят, с ними все хорошо будет.

— Ты в этом уверен?

— Меня здесь все знают… Хухэ Мунхэ тэнгри дал мне дар лечить людей, я тут многих уже излечил. Люди мне благодарны.

— Ну… ладно.

— Твои лошади устали, а нам надо спешить: мне уже очень мало осталось времени жить. Совсем мало, а показать тебе нужно еще много…

Старик действительно знал очень много. Он показал Николаю Павловичу огромное, по его словам, месторождение молибдена и меди, очень богатое месторождение железа, приличное месторождение манганума. Гиттенфервалтер очень не сразу задумался, откуда старик-кочевник из дикого племени вообще такие слова знает — но оказалось, что он еще знает очень много слов, которые даже сам Николай Павлович в жизни не слышал. Просто оказалось это не очень вовремя…

Экспедиция уже подходила к концу и старик, невзирая на уже всерьез опустившуюся на землю зиму изо всех сил спешил вернуться в Усть-Кяхту. Очень спешил «успеть до того, как помрет» — и, чтобы сократить путь, решил пройти по довольно длинному ущелью. А когда под ногами загудела земля, он, крича «хараал идсэн сейсмопрогноз», скинул со спины свой мешок с припасами, схватил Николая Павловича за руку и поволок его в пещерку, видневшуюся рядом. В пещерку они забежать успели — вдвоем, так как погонщика старик отпустил еще неделю назад. А вот лошади с вьюками остались снаружи ­– и судьба их была печальна: всё накрыла огромная снежная лавина.

Когда они забегали в пещерку, Николай Павлович больно стукнулся о стоящий у входа камень, а затем, когда по ушам ударила тугая воздушная волна, почти сознание потерял от двойной боли. Придя же в себя, с удивлением увидел, что дэнзэ — серебряный шарик на шапке старика — ярко светится, позволяя увидеть окружающую действительность. Довольно печальную: вход в пещерку был плотно забит снегом.

— А ведь это — жопа, — произнес старик по-русски, и пояснил: — хрен мы отсюда выкопаемся.

— Почему хрен?

— По кочану, — непонятно пояснил старик, так ничего и не прояснив.

— Если копать по очереди…

— Тут нам воздуха осталось на несколько часов, а снега там… — он вытащил откуда-то из под полы дэгэла свой карамультук и выстрелил в снежную стену.

— Ты сюда и свой карамультук прихватил? — удивился поручик.

— Не карамультук, а новейшую винтовку, ее по спецзаказу мне в Льеже изготовили. А что толку? Пуля пробивает пласт снега метров на двадцать, а тут — он поглядел в оставленную пулей дырку — снега гораздо больше. И тебе отсюда сейчас ну никак не выбраться.

— А тебе?

— Меня-то эвакуаторы вытащат. А носитель — мы его четыре года назад нашли, причем когда реанимировать было уже поздно. Ладно, попробуем хоть тебя спасти, — он достал из-под полы дэгэла большую плоскую флягу. — Пей, это анабиозный артифриз…

— Что?

— Какая тебе разница? Зелье волшебное, напиток богов, дающий смертным силы чтобы не умереть. Пей! Выпил? Теперь слушай и запоминай: ты, как медведь, заснешь надолго и проснешься, когда весь этот снег растает. Не весь, а когда через проталину воздух свежий сюда попадет… Когда проснешься, тебе будет нужно много пить, а в качестве побочного эффекта помолодеешь лет на десять, не меньше — но только если будешь хорошо кушать. Я тебе винтовку свою оставлю чтобы ты мог дичи набить.

— А я сумею из нее выстрелить и попасть куда-то?

— Сумеешь, вот тут все написано. Здесь — запасной порох чтобы патроны переснарядить, пули запасные. Ты, парень, грамотный, разберешься. А теперь снимай полушубок и ложись на него: сейчас анабиозный аэрогель сюда напущу, нужно, чтобы ты лежал удобно. Лёг? Слушай дальше: сколько ты проспишь — никто не знает, так что вот тут — он показал какую-то серую костяную коробочку — будет написана текущая дата. Ее с собой не бери, она сгорит через несколько часов после попадания на нее свежего воздуха. И да, на тушку старика внимания, когда проснешься, не обращай, а лучше вообще о нем забудь. Все, засыпай — и прощай: мы уже больше не свидимся в этом мире. А в другом… туда тебе точно не попасть: столько энергии, сколько нужно для переноса живой тушки, на Земле еще лет пятьсот произвести не смогут. Меня сюда точно больше не пустят: наследил я уже изрядно. Да и неизвестно, будет ли кому меня пускать: мы до сих пор не определили, реальности ветвятся или меняются. Я уверен в первом, поскольку сам я еще здесь, но… неважно, забудь. Так что глазки закрывай, баю-бай — старик хрипло рассмеялся. — В общем, успехов в труде и счастья в личной жизни!

Глава 2

Проснулся Николай Павлович как-то сразу: просто открыл глаза и почувствовал острое желание встать. Не по нужде, а просто — и сна ни в одном глазу не было. Но вокруг было совершенно темно, и лишь каким-то шестым чувством он определил, что с одной стороны