«Кадм, будучи женат на амазонке по имени Сфинга (слово „сфинкс“ в греческом языке женского рода и звучит как „сфинге“. — О. И.), явился в Фивы и, убив дракона, получил во владение царство вместе с его сестрой по имени Гармония. Сфинга, узнав, что он женился на другой, убедила многих граждан отправиться вместе с ней, похитила множество царских сокровищ и захватила быстроногого пса, которого привел с собой Кадм. Вместе с верными ей людьми она удалилась на гору, называемую Фикион; отсюда она стала вести войну с Кадмом. Устраивая засаду, она время от времени истребляла тех, кого удавалось похитить. Засаду же кадмейцы называют загадкой. Итак, граждане говорили, негодуя: „Свирепая Сфинга похищает нас, укрепившись в загадке. И сидит она на горе. Разгадать же загадку никто не может, а сражаться с ней впрямую невозможно. Она не бегает, а летает, и одновременно и женщина, и собака“. Тогда Кадм возвещает, что он даст много денег тому, кто убьет Сфингу. И вот Эдип-коринфянин, славный в военном деле, явился на быстром коне, составил отряды из кадмейцев и, выступив ночью и устроив в свою очередь засаду Сфинге, нашел загадку и убил Сфингу. Вот как было дело, а все остальное придумано».

С точки зрения авторов настоящей книги такая трактовка событий достаточно остроумна и вполне возможна (дракона оставим на совести Палефата), и в этом случае нам пришлось бы отодвинуть первые контакты греков с амазонками по крайней мере лет на сто в соответствии со временем, когда мог бы жить Кадм. Но дело в том, что Эдип, который, по словам Палефата, является современником Кадма, с точки зрения большинства мифографов, был его праправнуком… Таким образом, реконструкция Палефата оказывается «построенной на песке», даже если допустить существование амазонки Сфинги, которая, в нарушение всех законов своего племени, вышла замуж. Но самое интересное, что, рассказав про злокозненную амазонку Сфингу, автор трактата буквально через несколько абзацев относит к области невероятного и самих амазонок. Он пишет:

«И про амазонок я утверждаю следующее: это были не воинственные женщины, а мужчины-варвары, которые носили хитоны до пят, как фракиянки, на головах — митры, а бороды сбривали, как и теперь патариаты, живущие у Ксанфа (река на юге Малой Азии, на территории уже упоминавшейся Ликии. — О. И.). Поэтому враги и звали их бабами. Вообще же амазоны были племенем доблестным в сражениях. А чтобы когда-нибудь существовало женское войско, невероятно, и сейчас нигде такого нет».

Завидная уверенность Палефата была бы хороша, если бы не его же утверждение, что Кадм женился на амазонке. Допущение о том, что почтенный патриарх Кадм, основатель Фив, законодатель и отец нескольких детей, был введен в заблуждение длинным хитоном и женился на мужчине-варваре, прельстившись его бритым подбородком и нарядной митрой, авторам настоящей книги представляется слишком вольным. И по совокупности обстоятельств они решили при рассмотрении истории амазонок не принимать сведения античного рационалиста во внимание, хотя, для полноты картины, и познакомили с ними читателей. Итак, Беллерофонт был первым греком, которому довелось сразиться с амазонками. Но уже через двадцать-тридцать лет, при жизни следующего поколения героев, разразились несколько войн, в которых греки и амазонки сражались по разные стороны фронта.

Первой из этих войн можно считать поход Геракла за поясом Ипполиты. Напомним, что Геракл в свое время женился на дочери фиванского царя Мегаре и имел от нее троих сыновей. Но однажды в припадке гнева, которым герой был весьма подвержен, он убил своих детей, а заодно и детей своего брата Ификла. Мифографы утверждают, что герой был не виноват, ибо приступы гнева насылала на него злокозненная Гера. Но бог Аполлон был другого мнения — устами Пифии он возвестил, что Геракл во искупление своих преступлений должен двенадцать лет служить царю Микен Эврисфею и совершить по его приказанию двенадцать подвигов.

Одним из приказов, которые дал герою владыка Микен, было отправиться в земли амазонок и добыть там пояс царицы Ипполиты. Аполлодор в своей «Мифологической библиотеке» пишет: «Ипполита обладала поясом, принадлежавшим Аресу: этот пояс был знаком того, что она являлась главной среди всех амазонок. Геракл и был послан за этим поясом, потому что им хотела обладать дочь Эврисфея — Адмета».

Впрочем, о том, как звали царицу, правившую воинственными женщинами в дни вторжения Геракла, разные мифографы говорят по-разному. Разными именами они называют и амазонку, которая по доброй воле или же в качестве пленницы стала женой Тесея. Не вполне понятно и то, зачем жрице Геры, дочери трусливого Эврисфея, мог понадобиться воинский символ власти. Впрочем, царица Лидии, Омфала, которая, как и Адмета, боевыми подвигами похвастаться не могла, тоже любила наряжаться в доспехи Геракла… Так или иначе, Геракл «приплыл в гавань города Темискиры. Здесь явилась к нему Ипполита, спросила, зачем он прибыл, и обещала отдать пояс. Но богиня Гера, приняв облик одной из амазонок, прибежала к ним и закричала: „Царицу насильно увозят приехавшие чужестранцы!“ Амазонки в полном вооружении поскакали на конях к кораблю. Когда Геракл увидел их вооруженными, он решил, что это произошло в результате коварного замысла, и, убив Ипполиту, завладел ее поясом. После сражения с остальными амазонками Геракл отплыл и причалил к Трое».

Диодор излагает эту историю несколько иначе:

«Получив приказ добыть пояс амазонки Ипполиты, Геракл отправился в поход против амазонок. Приплыв к Понту, названному им Эвксинским (современное Черное море. — О. И.), и проплыв по нему до устья реки Фермодонта, он разбил стан у города Фемискиры, столицы амазонок. Сначала Геракл потребовал у них пояс, за которым был послан, а когда амазонки ответили отказом, вступил с ними в битву. Войско амазонок сражалось с его спутниками, против самого же Геракла устремились славнейшие из них и вступили с ним в ожесточенную схватку. Первой в бой с Гераклом вступила Аэлла, получившая такое прозвище за свою стремительность, однако противник ее оказался еще проворнее. Второй была Филиппида, которая получила смертельную рану в первой же стычке и сразу скончалась. Затем в битву вступила Профоя, которая, как говорят, семикратно побеждала вызванных ею на поединок противников. Она тоже была убита, а четвертой Геракл сразил амазонку по имени Эрибея, доблесть которой в ратных делах дала ей основание похваляться, что она не нуждается ни в чьей помощи, но при встрече с более могучим противником похвальба ее оказалась пустой. Следующими были Келено, Эврибия и Феба, сопутствовавшие на охоте Артемиде и всегда бившие дротиком без промаха. Теперь же они все вместе не смогли поразить одну цель, но, сражаясь плечом к плечу, полегли все трое. Затем Геракл одолел Деяниру, Астерию и Марпу, а также Текмессу и Алкиппу. Последняя дала обет навсегда оставаться девой: клятву она сдержала, но жизнь свою сохранить не сумела. Предводительница амазонок Меланиппа, которая вызывала восхищение своей доблестью, была лишена власти. Одолев самых знаменитых из амазонок и обратив в бегство прочее войско, Геракл убил большинство из них и тем самым окончательно разгромил это племя. Из числа пленных амазонок Антиопу он подарил Тесею, а Меланиппу отпустил на свободу, отняв у нее пояс».

Еврипид в трагедии «Геракл» вспоминает эту историю, но уверяет, что произошла она у берегов Меотиды — так греки называли Азовское море.