«Батум» плавно скользил по гладкой поверхности моря, оставляя за собой бирюзовый след.

С моря дул лёгкий ветерок. Солнце уже выглянуло из-за вершин и озарило их снежные пики розовым светом. Тёмная зелень горы Ахун казалась совсем близкой. Длинная цепь хребтов скользила вдоль берега и терялась в густой синеве неба. Ниже, на покрытых бурной растительностью склонах, белели дачи. А чуть поодаль устремилась ввысь колокольня храма Святого архангела Михаила, сверкающая золоченым куполом. У самого моря непотопляемой скалой смотрелся маяк. Отчётливо виднелись огромные здания «Кавказской Ривьеры» — лучшего отеля Сочи.

Пароход остановился. Бросили якорь. Подплыли фелюги с новыми пассажирами, которые с помощью турок-гребцов забирались на борт по верёвочной лестнице.

Наконец, настала очередь опускаться в фелюги вояжёрам, прибывшим в Сочи. Вероника Альбертовна, следуя за мужем, благополучно перебралась в лодку, отчалившую от «Батума». Багаж спускали на лебёдках. Услужливый турок сам перехватил чемоданы у Ардашева. Присяжный поверенный одарил его целковым.

Турки-гребцы работали слажено. Минут через пять фелюга зацепила дном берег.

Бросили сходни, и публика, осторожно ступая, перебралась на сушу.

— Ну вот, слав богу, на этот раз нам повезло, — обращаясь к адвокату, проговорил невысокий господин в котелке и костюме лет пятидесяти с небольшим.

— Повезло? И почему?

— При высокой волне пароходы РОПиТа проходят мимо Сочи до самого Адлера. И уже оттуда бесплатно доставляют пассажиров обратно дилижансами. А при сильной буре корабли иногда плывут без остановок аж до Сухума. Вот и возвращайся тогда! Как ни печально, но в таких условиях находятся все пункты пароходных остановок на Черноморском побережье кроме Новороссийска, Туапсе и Батума, где имеются гавани. Поти, хоть и имеет гавань, но в шторм пароходы туда стараются не заходить. Так что трижды надо подумать, прежде чем решиться добираться морем в Анапу, Геленджик, Сочи, Адлер, Гагры, Гудаут, Новый Афон или Сухум, где, как вы изволили убедиться, высаживают прямо на рейде в эти турецкие лодки.

— Согласен, удовольствие не из приятных, — кивнул присяжный поверенный, ставя чемодан на землю. — Теперь, как я понимаю, нам следует найти фаэтон.

— Не волнуйтесь. Эти прощелыги извозчики не заставят себя долго ждать. Они работают только утром и днём. После девяти вечера совсем не хотят никуда ехать и, чтобы добраться в порт, приходится обращаться к городовым. Только их они и боятся.

— А вон и экипажи! — указывая на приближающие пролётки и ландо, обрадовано воскликнула Вероника Альбертовна.

Попутчик тут же махнул рукой первому извозчику, забрался в коляску и отъехал.

Следом остановилось четырёхместное ландо на резиновых шинах. Из него вышел сухопарый господин лет пятидесяти с густыми усами и бритым подбородком, с добрым и открытым лицом.

— Здравствуйте, дорогие мои! Я так рад, так рад! — рассыпался в любезностях встречающий. — Супруга ждёт вас. Мой собственный экипаж к вашим услугам.

Немолодой уже извозчик погрузил багаж и, дождавшись, когда все усядутся, тронул лошадок. Толстяков на правах местного чичероне рассказывал гостям о городе:

— Сочи расположен в устье одноимённой реки и состоит из двух частей: Верхней и Нижней. В Верхней — дачи, сады и парки. В Нижней, по которой мы сейчас едем, — базары, пароходные и страховые конторы, мастерские, магазины, кофейни… Жизнь, здесь, как видите, бьёт ключом с самого утра. Вообще-то, зимой в городе проживает пять тысяч человек, летом — около десяти. Есть две библиотеки, Народный Дом, два театральных зала, постоянная труппа, две газеты. Как видите, не густо. С вашим Ставрополем, наверное, не сравнить да?

Вероника Альбертовна язвительно хмыкнула, собираясь что-то сказать, но, глянув на мужа, передумала.

— Ставрополь не такой уж большой, но как губернский центр имеет всё, что нужно. По числу жителей я бы, наверное, сравнил его с Новороссийском. Минусом нашего города является полное отсутствие водного сообщения. Ни судоходной реки нет, ни выхода к морю. Жизнь оживится, когда закончится строительство Армавиро-Туапсинской железной дороги, проходящей через наш город.

Имение Толстякова находилось в трёх верстах от города, и ландо добралось туда довольно скоро.

Сергей Николаевич Толстяков родился в семье мелкопоместного дворянина Рязанской губернии. Гимназию закончил рано и уже в четырнадцать лет поступил на юридический факультет Московского университета. По окончании стал работать помощником присяжного поверенного. Вечерами сочинял рассказы и отсылал их в разные газеты и журналы. Его писательские способности заметили и стали печатать в «Петербургской газете». Вскоре он влюбился в дочь своего клиента — генерала Стахова. Отец противился браку, но неугомонный ухажёр выкрал невесту во время бала и увёз. Родителю ничего не оставалось, как благословить дочь. До работы присяжным поверенным оставалось ещё три года, и молодой муж, не желая зависеть от тестя, оставил адвокатскую практику. На скопленные за год деньги и приданное жены он купил заложенное в Дворянском земельном банке имение Ерлино в Скопинском уезде родной Рязанской губернии. И там, не имея опыта, достиг поистине фантастических результатов в животноводстве, птицеводстве и садоводстве. Был удостоен наград на нескольких международных сельскохозяйственных выставках.

Имение стало приносить прибыль, и через некоторое время он арендовал, а потом и купил ту самую «Петербургскую газету», которая дышала уже на ладан.

Сначала было трудно. Денег не хватало, и был случай, когда пришлось заложить столовое серебро, чтобы приобрести бумагу для выпуска одного номера. Только не прошло и пары лет, как тираж «Петербургской газеты» достиг двадцати пяти тысяч экземпляров. Как завистливо говорили его друзья, «газета Толстякова стоит больше любого золотоносного сибирского прииска».

Шли годы. Толстяковы жили дружно. Сергей Николаевич оказался незаурядным беллетристом, удачливым драматургом и хоть сам себя издавал, но продавался успешно и его пьесы ставили на подмостках столичных и московских театров. Надежда Алексеевна писала критические литературные статьи, рассказы, новеллы и переводила иностранных авторов. Газета стала престижной. В ней печатались самые известные прозаики России: А.П. Чехов, Н.С. Лесков, А. И. Куприн, В.Г. Авсеенко, Н.А. Лейкин и другие рангом поменьше, в том числе и Клим Пантелеевич Ардашев. Чуть позже Толстяков начал выпускать и толстое литературное приложение, продававшееся во всех книжных лавках.

Популярность издания достигла такого масштаба, что Государь Александр III пожелал увидеть удачливого молодого издателя и сам заглянул к нему на чай. Вот тогда Император, уже наслышанный об успехах Толстякова-помещика, и предложил ему купить плохо освоенные земли на Черноморском побережье. И тот согласился. Всего через несколько дней в его собственность перешли пятьдесят десятин прибрежной земли на южном склоне Лысой горы неподалёку от Сочи. Тогда, в 1890 году, он расчистил от непроходимого леса участок в семнадцать с половиной десятин и заложил персиковый, и сливовый сады. К осени 1892 года завершил общую планировку парка-дендрария и назвал его в честь жены — «Надежда».