– А в Господа нашего Иисуса Христа веруете? – продолжал я допрос.

Они перекрестились и, продолжая цепляться за меня, как пиявки, клялись крестом, что единственная их надежда на милосердие Спасителя.

Тогда я живо достал флакон с готовой уже для употребления первобытной эссенцией и дал каждому по глотку, предварительно поместив их в свой аэро.

Но так как эти молодцы очень смышленые, то они уже тут огляделись, а повар представил список съедобных продуктов, которые вы сейчас испробовали. Что касается лакея, то это само усердие, а набожен он при этом, как только можно пожелать. Я рад, дорогие друзья, что мог предложить вам сносный обед! А теперь, милый Удеа, благодарю тебя и твоих товарищей за приготовленное вами славное убежище для несчастных воздухоплавателей.

И он в несколько приемов расцеловал сидевшего около него Удеа, к великому удовольствию присутствовавших, не исключая обласканного приятеля, который давно так не смеялся. Да и другие маги, серьезные и сосредоточенные, будучи далеко не веселы после пережитых событий, несколько развеселились и от души посмеялись.

Так как вставали из-за стола, то Эбрамар, положив руку на плечо Нарайяны, ласково сказал ему:

– Блудный сын мой, ты действительно самый «земной» из магов. Несмотря на время и опыт пережитых веков, несмотря на твои познания и совершенствование, ты сохранил юношескую жизнерадостность. Храни этот дар небесный и сообщи его всему тебя окружающему, потому что веселость служит поддержкой в работе и облегчит всякий труд.

В черных глазах Нарайяны блеснули удовлетворение и признательность.

– Благодарю, дорогой учитель, и постараюсь быть всегда веселым, даже когда заслужу семь лучей, что наступит еще не скоро, однако. А пока мне предстоит приятное занятие, которое займет меня: постройка дворца. Я хочу, чтобы он был одним из лучших в городе.

– Ты можешь вполне удовлетворить твой вкус и соорудить действительно волшебный замок, – заметил Удеа. – Все металлы здесь находятся еще в полужидком состоянии, или во всяком случае мягки. У нас тут находятся кристаллы необыкновенных оттенков и вообще материалы, могущие удовлетворить все требования, а твое артистическое чутье подскажет тебе, на чем остановиться.

– Благодарю, Удеа. Ты укажешь мне источник для изысканий. А ты, Эбрамар, также начнешь с постройки дома? Это самое спешное и самое приятное дело.

– Не отрицаю, что очень приятно устроить собственный очаг, но полагаю, что другие постройки еще нужнее, – ответил маг, покачав головою. – Не забывай, что мы здесь не только для нашего удовольствия, а прежде всего ради великого назначения – преуспевания планеты. Из толпы посредственных привезенных нами сюда людей мы должны воспитать царей, священнослужителей, слуг будущих правительств, художников, ремесленников и просто работников. Нелегко разобраться в этой людской массе и обучить ее так, чтобы каждый добросовестно выполнил свои просветительские обязанности относительно окружающих нас диких, варварских племен. С этой точки зрения, я считаю наиболее важным постройку школ и храмов посвящения, и только после этого мы приступим к образованию государств. Нарайяна почесал за ухом.

– Ты всегда олицетворенное бескорыстие, Эбрамар; но так как сегодня было решено начать с возведения нашего города, то надо же там жить.

– Успокойся, нетерпеливая душа, всегда забывающая, что поспешность служит показателем несовершенства. Всё будет и сделается очень скоро, потому что мы располагаем возможностью упростить работу до минимума. Или забыл ты, что у нас есть сила и инструменты, режущие гранит, как мягкий воск, обращающие в пепел всякое препятствие и поднимающие тяжести, равные весу пирамиды, как копну соломы? Сила эта поможет нам перенести громады, из которых воздвигнутся стены наших дворцов и школ; она же вырубит в горах подземные храмы, украсит их исполинской скульптурой, выроет пещеры и галереи. И в далекие затем века люди-пигмеи будут с жутким удивлением осматривать эти подземные города и «циклопические» постройки, в полном недоумении спрашивая, какие же человеческие руки, какие поколения великанов смогли в незапамятные времена прорыть, выточить, высечь в скалистом массиве такие чудеса искусства сверхчеловеческих размеров.

Наша бедная умершая Земля также обладала подобными архаическими памятниками, и ученые, в своем забавном неведении, не знали, к какой эпохе отнести происхождение их; а созданы они были действительно исполинами, но исполинами знания первых времен цивилизации.

– Дорогой учитель, ты, как всегда, прав, – восторженно ответил Нарайяна. – Итак, величайшим, прекраснейшим и богатейшим из основанных нами царств должно быть то, где воцаришься ты.

Эбрамар улыбнулся и ласково взглянул на него.

– Благодарю за твой восторженный порыв, но царствовать я не намереваюсь, а буду служить нашему общему делу в качестве

священника, учителя и посвятителя в великом храме нашего будущего города – «Города богов», как назовут его в сказаниях, – куда спустились небожители и откуда пошли божественные поколения, которые правили народами «золотого века». Там, – скажут сохранившиеся у людей смутные предания, – был земной рай, где росло древо познания добра и зла.

В последующие дни началась непрерывная работа. Одна часть адептов занялась разделом привезенных землян, образуя из них, сообразно способностям и познаниям, отряды работников для постройки города магов. Тем временем высшие адепты составили планы верхнего города и подземного, где намечались храмы для сокровенных таинств и хранилища документов или архаических сокровищ, как памятников умершей Земли. Магини, со своей стороны, распределяли женщин и указывали подготовительные работы как для окончательного обзаведения колонии, так и для будущих школ.

Пока все это происходило в горной области, куда спустились беглецы с погибшей планеты, среди населения лесов и долин продолжалось большое волнение. Всюду разнеслась весть о прибытии богов, и те, кто не присутствовал при этом необычайном событии, спешили к счастливым его очевидцам.

На горы, за которыми скрылась воздушная флотилия, взирали с любопытством, но приближаться к ним не позволял суеверный страх. Иногда любопытные видели над горными вершинами странные знаки и снопы огня; а не то по временам появлялся крылатый дракон со всадником невиданного облика и быстро скрывался вдали. Тогда по этому поводу рассказывалось, что один из богов совершал прогулку.

У диких, равнодушных народов пробуждался новый интерес к жизни; их тяжелое и тупое мышление не было в состоянии постичь назначение пришельцев. Кто они и откуда взялись?

Не находя ответа на свои запросы, более развитые умственно обращались к трехглазым людям, но те также знали немного и ограничивались повторением, что боги явились передать новые познания и облагодетельствовать народы, населяющие долины и леса.

Трехглазые люди были представителями почти совершенно угасшей первобытной породы великанов. В течение медленной эволюции человеческой расы физический вид их изменился, исполинский рост уменьшился, третий глаз сначала все слабел и, наконец, совсем исчез, оставив единственным следом своего существования мозговую железу (gl. pinealis), в которой наука предполагает и допускает исчезнувший глаз.