Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город, которого нет
Чем ниже спускался Безымянный, тем в большей мере оживал мир. Кое-где на камнях попадались пятна лишайника, а в разрывах облаков изредка показывалась настоящая земля. На гнёздах, сложенных из костей и пуха, сидели птерозавры. Рептилии тревожно клекотали, но юный примарх уже научился убивать их голыми руками, а потому не испытывал даже смутной тени страха.
Сырое мясо оказалось грубым и не особенно вкусным, но для костра здесь не было топлива. Более ценной добычей стала оперённая шкура. После часа неумелой игры в портного мальчик надел куртку, штаны и мягкие ботинки весьма кустарного вида. Не ахти какой гардероб, но теперь он мог ходить по нагорной стране как разумное существо, а не дикое животное.
В базальтовом крошеве обнаружился тёмный провал. Из дыры тянуло морозом и едва ощутимым запахом озона, какой бывает за минуты перед грозой. Чужак напряг зрение. На краткий миг ему показалось, как что-то боязливо шевельнулось в темноте.
— Ау! — позвал ребёнок.
Ответом был тоскливый гул ветра.
Мальчишка заглянул внутрь. Пол грота казался мягким от вековой пыли. Наскальные рисунки изображали человечков, разбегающихся от антропоморфных существ, больше всего напоминающих жуков. Линии, идущие от рук-пушек, могли быть чем угодно: начиная от трассеров твердотельных пушек и заканчивая лучами энергетического оружия.
Бой продолжался на следующей композиции, но к простому огню добавились взрывы-грибы на заднем плане. Теперь на стороне безликих людей были приземистые машины с круглыми башнями, а противник выпускал на них сороконожек весьма футуристичного вида. Последняя часть летописи натолкнула Безымянного на любопытные мысли. Механические убийцы пропали. На место пасторальных домов пришли убогие хижины. Уцелевшие персонажи стояли на коленях перед криво нарисованной пентаграммой, из которой вылезал кто-то рогатый, с красной шкурой и заострённым хвостом.
Лаконично. Выходит, какое-то время назад в этих краях прошла война, по итогам которой цивилизация вернулась в Каменный Век и заново открыла для себя такие милые вещи как шаманство и поклонение демонам. Около стены лежал надколотый черепок с остатками краски. Рядом с ним валялась полая кость. Мальчик подул во флейту, и по сводам пещеры загулял странный, ни на что не похожий звук.
В чередовании нот скрывался тайный сигнал. Подчиняясь ему, дальний край стены растворился в воздухе. Солнечный свет уже не попадал туда, но вместо ожидаемого мрака Безымянный увидел три огня: тлеющий фитилёк лампады и его отражения в двух распахнутых глазах.
Примарх топнул ногой, принимая боевую стойку. На крышке могильного ящика, грубо вырезанного в камне, по-птичьи расположилась отвратительная тварь. Тело, покрытое сыпью, едва пряталось под оранжевой накидкой. Руки нервно перебирали чётки из нефрита. Костистое лицо, заточенное голодом и лишениями, смотрело на пришельца с видом ленивого безразличия.
— Ты кто? — спросил Безымянный.
— Уходи отсюда, — прокаркал пещёрный человек. — Тёмные Боги оставили это место.
Создание кое-как разогнулось и шагнуло вперёд, опираясь на посох.
— Не так быстро.
— Возвращайся в свою деревню, малыш, — мягко попросило оно. — Здесь нечего брать, а моя смерть не принесёт тебе ни чести, ни славы.
— Ты здесь давно?
— Давно ли я здесь? — переспросил отшельник. — Я пришёл сюда, чтобы думать, и с тех пор Карронад обернулся вокруг солнц десять тысяч раз.
Значит, эту планету населяли разумные существа и даже придумали ей название. Выглядело странным, что смертный человек прожил столь долго, если, конечно, этот затворник не сошёл с ума и не говорил откровенную чепуху. Может статься, неопрятный мыслитель знал, как продлевать жизнь или оказался жертвой генетических мутаций. В любом случае, он шёл на контакт и пока не высказывал агрессии, а потому был полезен.
— Ты сам нарисовал это? — продолжил допрос мальчик.
Абориген кивнул.
— Вы должны помнить о самом важном после того, как я умру.
— Помнить о чём?
— О Войне Машин, великом геноциде и чудовищах, которые приходят с той стороны завесы! — выплюнула древняя развалина. — О, ты понимаешь меня, хоть и не до конца. Я слышу это в ударах твоих сердец и течении крови. Не спорь, дитя: твои намерения выдаёт голодный прищур глаз. Ты не из тех, кого устроит простой «мудрый» ответ.
Мальчишка удивлённо мигнул, но скоро взял себя в руки.
— Да, ты прав, — ответил он в тон безумцу. — Я хочу знать правду.
Отшельник лающе закашлялся.
— Я тебе не помощник. Иди к Айзеку. Он укажет тебе путь, если ты окажешься достойным.
Дальнейшая беседа не имела смысла. Древний старик называл себя Кел-Рабином и тратил почти всё время на бесполезные медитации. Ток времени он воспринимал настолько по-своему, что мог размышлять несколько веков над заведомо глупыми загадками. Например, с каким звуком ломается ветка в безлюдном лесу или на что похож хлопок одной ладонью. В последний раз Кел-Рабин бывал в низинах, когда некие «железные люди» развязали атомную войну. Вникать в тонкости местной политики и даже интересоваться, кто и кем здесь правит, у него не было ни малейшего желания.
Поняв, что большего здесь не добиться, примарх отправился бродить по катакомбам. Те состояли из нескольких полостей, соединённых между собой туннелями. Многие проходы обвалились, другие же вели никуда, не туда или совсем не туда. Пещера создавала крошечную вселенную, отрезанную от внешнего мира.
Безымянный шагал вперёд, привлечённый огнями в темноте. Их свет был невидим для физического зрения, но генетически усовершенствованный организм воспринимал их, как смертный чувствует гравитацию. Время превратилось в абстракцию, а затем — вовсе утратило смысл. Одна сотня шагов сменялась другой. Пришелец не знал усталости, но его материальный путь был всего лишь тенью настоящего, духовного перехода. В конце концов, камень расступился, и впереди забрезжил свет. Посреди цветущей долины шумел громадный мегаполис. Автострады змеились в тени блестящих зданий. Кварталы методичной застройки чередовались ухоженными парками. Воздух наполняли стайки винтовых дронов, аэрокаров и пузатых дирижаблей с яркими баннерами на тросах.
«Ложь», — приговорил Безымянный.
Как жаркая пустыня даёт грёзы умирающим путникам, так и разлом показывал картины далёкого прошлого, будущего или потенциально возможного. Видение трепетало, словно его источник находился где-то очень далеко и нескоро.
Небольшой мыс уходил к обрыву. В его центре валялся динодон, пронзённый копьём. Около странной композиции отдыхал неуклюжий конструкт с массивным торсом, уплощённой головой и тонкими ногами. Его тело состояло из пластин бледно-зелёного металла. Правую руку заменяла роторная пушка, а слева пощёлкивал инженерный манипулятор.
— Меня зовут AI-Zek-001. Подходи! — дружелюбно позвал автоматон, говоря синтезированным голосом. — Вот-вот повторится мой любимый момент в истории Карронада.
— Разве может повториться то, что уже случилось? — удивился Безымянный.
— Может, если ты
