собой. На нём медным блеском заходящего солнца сиял меч.

«Батюшкин. В самом деле его».

Сапфиры и изумруды приветливо сверкали в полутьме пещеры.

Василиса еле слышно поднялась на ноги и медленно двинулась к мечу, будто боялась спугнуть видение.

«Как же он здесь оказался? Неужто принёс кто, пока я спала. Да как же я его не видела ранее? Али совсем голова моя помутилась от горя».

Продолжая обдумывать неожиданное явление из прошлого, Василиса осторожно опустилась на корточки рядом с мечом, девушка протянула ладонь к рукояти и, глубоко вздохнув, ухватилась за неё. Тело Василисы прошлось дрожью, и девушка чуть было не выронила драгоценную находку. Но меч, на удивление, оказался лёгким и сразу же удобно лёг в ладонь девушки, словно продолжение её самой.

«Батюшка и в самом деле постарался на славу. Значит, то поражение было не его виной. Добрыня не справился, а во всем ложно обвинили отца моего».

Василиса дрожала, но не от страха и волнения, а от злости, несправедливости, обрушившейся на её дом.

«Я докажу им! Докажу им всем, как горько они ошибались в своих злобных наговорах. Каждый в мире будет знать о славе меча-кладенца, творения отца моего! Каждый воин захочет обладать им! А я, хозяйка его, буду даровать меч лишь достойному, тому, кто выдержит испытания, кои я нашлю на его голову.

Но сначала…»

Вдалеке послышался грозный рев трехглавого чудища.

«Но сначала, нужно даровать отцовскому мечу заслуженную славу непобедимого».

Василиса, покрепче сжав рукоять, твердо встала на ноги и вышла из пещеры. Последняя капля грибного дождя соскочила с каменного уступа прямо на нос Василисе.

Время пришло. Пора на встречу с судьбой.