Внешность Лита не была лишена привлекательности. Несмотря на крючковатый, похожий на орлиный клюв, нос и тяжелые кустистые черные брови, маркиз был хорош собой. Неудивительно, что ему удалось пленить Дороти.

Но Нелл представляла его совсем другим. Она ожидала увидеть светского щеголя, сыпавшего налево и направо галантными фразами и комплиментами. Она не могла представить, как этот человек сумел вскружить голову невинной девушке.

От этих мыслей у Нелл разболелась голова. А ведь впереди ее ждал трудный рабочий день, а потом еще – если ей удастся ускользнуть от маркиза – ночные поиски дневника.

И тут в голову Нелл пришла неожиданная мысль: «Может быть, приезд маркиза не осложнит поиски улик, а ускорит их? А что если Лит возил дневник с собой?» В таком случае, именно сейчас Нелл могла получить доступ к записям.

– Дорогой я и не знала, что ты приехал! – воскликнула маркиза, протягивая руки к сыну.

Лит с горечью отметил про себя, как сдала мать. Она уже редко выходила из дома, проводя все дни в любимом кресле. Теперь он, по крайней мере, сможет уделять ей больше внимания. Лит корил себя за то, что давно не был дома. Последний раз он приезжал в поместье в мае, на свадьбу Софи, своей сестры, которая скоропалительно вышла замуж. Напряженная работа в парламенте не позволяла ему часто навещать мать. Да и скандалы, преследовавшие семью в последние месяцы, заставляли Лита проводить много времени в столице.

– Я приехал поздно ночью, – ответил он и, взяв руки матери в свои, поцеловал ее в щеку. – Ты хорошо выглядишь.

Это было неправдой. Впрочем, кое-что в ней действительно изменилось в лучшую сторону. Маркиза сидела в кресле, и серый утренний свет, падавший в комнату через большие окна, освещал ее сухонькую фигурку. Лита радовало, что ее щеки слегка розовели, а глаза ярко блестели.

– Я чувствую себя намного лучше. – Мать показала на стул, приглашая Лита присесть. – Ты надолго?

– Я пробуду здесь до тех пор, пока люди перестанут произносить фамилию Фэрбродер с иронической усмешкой.

В голосе маркиза звучала горечь. Он не скрывал эмоций в присутствии матери.

Она нахмурилась.

– Я надеялась, что шумиха вокруг имени твоего дядюшки уже улеглась. В конце концов, прошел год с тех пор, как он застрелился, предпочтя добровольный уход из жизни смерти на виселице.

Весь этот год люди с опаской относились к Литу, будто ожидая от него какого-нибудь подвоха. Неужели они боялись, что он пойдет по стопам одиозного дяди Невилла и вступит на путь насилия и воровства? Политические планы Лита рушились при одном упоминании о преступных наклонностях его родственника, Невилла Фэрбродера, который был публично уличен в воровстве и убийствах.

Благодаря Кэмдену Ротермеру, герцогу Седжмуру, весь мир знал о преступлениях дяди Невилла. Сначала Лит был сильно зол на герцога и его дружков. Но постепенно он осознал, что вина за семейный позор лежит не на них, а на лорде Невилле.

Тем не менее маркиз болезненно воспринимал глумливый смех и ехидные замечания политических оппонентов, которыми они встречали его выступления в палате лордов. В течение многих лет Лита признавали самым влиятельным членом парламента и прочили на пост премьер-министра. Однако теперь за его спиной шушукались не только враги, но и те, кого Лит считал друзьями. Людям нравилось наблюдать за тем, как рушилась политическая карьера влиятельного члена парламента.

– Не забывай, что вслед за историей с дядюшкой разразился скандал с Софи, и это подлило масла в огонь, – мрачно промолвил маркиз.

Встав, он направился к окну, не в силах усидеть на месте. Нервы Лита были натянуты, как струна.

Новый скандал в их семействе разразился весной, когда сестра Лита сбежала с молодым человеком, у которого за душой не было ни пенни. К тому же он приходился родственником герцогу Седжмуру. Это был новый сокрушительный удар по политической карьере Лита. Членов семейства Фэрбродеров отныне все окончательно стали считать людьми легкомысленными, не заслуживающими доверия.

Об амбициозных претензиях на пост премьер-министра теперь не могло быть и речи.

Лицо маркизы приняло озабоченное выражение.

– Софи, слава богу, благополучно вышла замуж, и вы с Седжмуром одобрили этот брак.

Лит вынужден был благословить сестру, чтобы избежать худших последствий. Он и Седжмур заключили перемирие, хотя, конечно, никогда не смогли бы стать друзьями. И несмотря на то что на публике маркиз соблюдал приличия, общаясь с герцогом, его так и подмывало врезать ему в челюсть.

Однако все равно скандала избежать не удалось. Тем более что история с Софи произошла вскоре после самоубийства лорда Невилла.

К тому же Софи дала от ворот поворот лорду Десборо, одному из самых влиятельных аристократов Англии, в результате чего лорд из ярого сторонника Лита превратился в его непримиримого врага.

– Моя политическая карьера висит на волоске, мама.

Маркиза подняла хрупкую руку и в задумчивости провела ею по лбу.

– Я сожалею, Джеймс.

Маркизу вдруг стало стыдно. Зачем он расстраивает мать? Сегодня он сам не свой и знает, кого в этом надо винить. Новую служанку!

– В данный момент я скорее мешаю, нежели помогаю членам нашей партии вести политическую борьбу. Поэтому соратники попросили меня удалиться в родовое поместье, отдохнуть, проветриться и вернуться тогда, когда сплетни вокруг моего имени утихнут.

– Это несправедливо. Ты ни в чем не виноват. Дядя Невилл был отпетым негодяем. Твой отец выгнал его из дома, узнав, что он погубил несчастную девушку.

Лит был мальчиком, когда его дядя изнасиловал горничную.

– Да, возможно, я не несу ответственности за преступления дяди Невилла, но за Софи я в ответе.

– Софи, по крайней мере, счастлива!

Голос матери звучал невесело, в нем сквозило раздражение. Поступок Софи нанес огромный урон карьере брата, и маркиза признавала это. Она была амбициозной женщиной. В свое время будущая мать Лита вышла замуж за маркиза, надеясь, что когда-нибудь он сделает политическую карьеру и станет премьер-министром. Но когда мужу перевалило за сорок, с ним произошел несчастный случай, полученные травмы подорвали его здоровье. Планы маркизы потерпели крах. И тогда она возложила все свои надежды на старшего сына, двадцатилетнего Джеймса. И он их оправдал. В течение следующих двенадцати лет Джеймс упорно воплощал в жизнь мечты матери.

Его горячо любимый отец скончался четыре года назад. Слава богу, он не видел, как закатилась карьера его сына. Джеймс остался у разбитого корыта. От этой мысли его охватила ярость, и на скулах заходили желваки.

– Твое изгнание – это не самое страшное, – заметила маркиза.

Она стоически восприняла дурные известия.

– Ты так думаешь? – мрачно спросил Лит.