— Как тебя зовут, старина? — спросил Хью.

— Я Элдон, милорд. Неужели вы не помните? Впрочем, когда вы отправились сражаться с нормандцами, я был еще мальчишкой, — ответил старик.

— Что ж, мой добрый Элдон, я сын вашего лорда Хью.

Помните ли вы мою мать, леди Ровену? Когда она бежала из Лэнгстона после битвы при Гастингсе, я еще и двух месяцев не провел в ее чреве. Меня назвали в честь моего деда и отца.

В глазах старого слуги зажегся огонек понимания.

— Вы так похожи на вашего деда, — сказал Элдон. — Добро пожаловать, милорд Хью! Добро, пожаловать домой, в Лэнгстон! — И он с силой сжал руку молодого рыцаря.

— Ты отведешь меня к хозяйке замка, Элдон? — спросил Хью.

— О да, милорд, и почту за честь сделать это, — раздался ответ. Элдон повернулся и повел гостей вверх по ступеням башни в жилые помещения.

Они поднялись на второй этаж. Хью знал, что на первом этаже хранятся основные запасы. На втором же должен жить хозяин замка со своей семьей. Гости и Элдон оказались в Большом зале, и Хью увидел, что несколько дверей ведут из него в другие комнаты. Вдоль одной из стен зала располагались в ряд несколько изящных стрельчатых окон. Напротив входа возвышался деревянный помост, на нем — стол отличной работы, покрытый белоснежной льняной скатертью. В зале было два больших камина. У одного из них сидела за ткацким станком женщина приятной наружности.

— Госпожа, — с поклоном обратился к ней Элдон. — Лорд Хью вернулся домой в Лэнгстон.

Больше никаких объяснений он давать не стал.

Женщина поднялась.

— Добро пожаловать, милорды, — учтиво проговорила она, — хотя я не понимаю, что хотел сказать Элдон. В последнее время он стал несколько рассеянным, но всегда верно служил хозяевам этого замка, так что мы прощаем ему эти маленькие слабости. Я леди Алетта де Манвиль. Могу ли узнать ваши имена, милорды? — Но прежде чем те успели ответить, она отвернулась. — Элдон, принеси вина для наших гостей, — распорядилась она и снова повернулась к ним, любезно улыбаясь.

— Благодарим вас за радушный прием, миледи Алетта.

Я отец Бернард, королевский священник, — представился святой отец. — Я привез вам от короля Генриха несколько известий. Этот молодой человек — лорд Хью Фоконье. Его спутник — Рольф де Брияр. Мы приехали из Вестминстера.

— От короля Генриха?! — На прекрасном лице леди Алетты отразилось смущение. — Разве король Вильгельм Руфус больше не правит Англией?

— Король Вильгельм умер в августе прошлого года, миледи, — ответил священник. — Неужели вы не слыхали об этом?

— Нет, святой отец, не слыхали, — сказала леди Алетта. — Мы здесь живем в таком уединении, вдалеке от больших дорог.

— Но разве за последние несколько месяцев вас не посещал дважды королевский гонец? Насколько я помню, в начале сентября и в конце ноября.

— О да, милорд, гонцы были, — ответила дама. Она и впрямь была красавицей: небесно-голубые глаза и пышные светлые волосы, заплетенные в косы и прикрытые прозрачной белой вуалью. — Но никто из них не уточнял, от какого именно короля прибыл. Быть может, они решили, что в этом нет необходимости, а мы и не подумали спросить. — Она слегка пожала плечами.

— Так вы не читали послания, миледи? — продолжал расспрашивать священник.

— Нет, святой отец. Гонцы говорили, что эти бумаги предназначались для хозяина Лэнгстона, а мой супруг сейчас далеко от нас. Он ушел в поход с герцогом Робертом. Кроме того, я не умею читать. Я оказала гонцам должное гостеприимство и отложила документы до возвращения моего мужа.

Священник вопросительно поглядел на Хью. Тот сказал:

— Здесь вышла путаница, отец Бернард. Гонцы не сочли нужным сообщить леди о смерти короля и о смене правления. Что нам делать?

— Это ничего не меняет, сын мой, — ответил отец Бернард. — Приказ короля Генриха остается в силе. — Он снова повернулся к леди Алетте:

— Садитесь, мадам. Вам предстоит услышать много новостей. Прошу вас, милорды, садитесь. — И священник уселся сам на скамью напротив хозяйки замка. — Из ваших слов, миледи, я понял, что никто не сообщил вам о гибели вашего супруга прошлым августом в битве при Аскалоне. Ваш пасынок Уильям тоже погиб.

Дама на мгновение побледнела, перекрестилась, взяла поднесенный Элдоном кубок с вином и медленно отпила.

Наконец она обрела дар речи и ответила:

— Нет, святой отец, я не знала о смерти Роберта. Значит, теперь титул перешел к Ричарду?

— Он женился, — сказал священник. — Быть может, за всеми этими хлопотами он позабыл о своем долге перед вами, миледи.

— — Нет, — возразила леди Алетта. — Не забыл. Просто с того дня, как я вышла замуж за их отца, оба мои пасынка относились ко мне без всякого почтения. Да примут Господь и Пресвятая Богоматерь душу моего супруга. — Она на мгновение опустила голову, но священник заметил, что глаза ее оставались сухими. Взглянув на него, леди Алетта спросила:

— Так зачем же король прислал вас в Лэнгстон, милорды? Это поместье не имеет никакой особой ценности. Что заставило короля Генриха обратить на нас внимание? Что мы значим для него, святой отец?

— Письма, которые передали вам, миледи, предназначались не для вашего мужа, а для вашей дочери. Король Генрих желал, чтобы она принесла ему присягу на верность. Когда она дважды пренебрегла его приглашением, король обеспокоился, ибо Лэнгстон находится в стратегически важном пункте. Если Англия окажется под угрозой вражеского вторжения, то такие замки, как ваш, на побережье и неподалеку от него, окажутся в первой линии обороны. — Проницательные серые глаза священника внимательно изучали лицо собеседницы в поисках каких-либо признаков лжи или страха, но Алетта де Манвиль выказывала лишь любопытство к неожиданным новостям. — Сэр Хью, — продолжал отец Бернард, — приходится внуком последнему саксонскому владельцу Лэнгстона, Хью Крепкой Руке.

После битвы при Гастингсе его мать бежала на запад в родительский дом, где и родился сэр Хью. С семилетнего возраста он воспитывался при дворе королевы Матильды, поскольку его бабка, леди Эмма, приходилась родственницей королю Вильгельму. — Отец Бернард остановился, чтобы дать хозяйке замка возможность обдумать эти известия.

— Умоляю вас, продолжайте, святой отец, — наконец сказала леди Алетта.

— Когда король Генрих услышал о смерти вашего мужа и понял, что вы с дочерью остались без опоры, когда он отчаялся получить от вашей дочери, наследницы Лэнгстона, присягу на верность, он решил, что наилучшим решением будет вернуть Лэнгстон единственному его законному наследнику — Хью Фоконье, другу детства и товарищу короля, — ибо король убежден в совершенной преданности лорда Хью.

— В таком случае, — произнесла Алетта де Манвиль, — мы лишаемся дома и наследства, святой отец? Что же будет с нами?

— О нет, леди, король вовсе не бессердечен. Он никогда бы не стал лишать собственности вас и вашу дочь. Король решил, что ваша дочь должна выйти замуж за Хью Фоконье. Она уже вошла в брачный возраст, и нам известно, что она ни с кем не помолвлена. Таким образом, — заключил священник, — все трудности решатся почти безболезненно. Я уверен, что люди Лэнгстона с радостью признают своим хозяином внука Хью Крепкой Руки; вы не лишитесь своего дома, а ваша дочь получит в мужья благороднейшего из рыцарей.