едят! Это в западной части острые блюда! – Я бросаюсь к стене-буфету, и хватаю какой-то напиток, похожий на колу. Тут же опустошаю стакан и успокаиваюсь. Горечь во рту вроде пропала. В гробу видал я такую еду!

Наконец мы закончили обедать, потратили обе по двенадцать долларов. Но зато наелись. Теперь Маша уже спокойно рассматривает всё, что происходит в полицейском участке. Вот приводят каких-то двух европейцев в наручниках. По-моему, они из Англии. Мне почему-то так кажется. Маша тоже смотрит на них, они почувствовав взгляд, поворачиваются…. И с криком:

- Гност, Гност! - Отшатываются от нас. Полицейские застыли на месте, а те два вегугина чуть ли не плачут. Маша со зверским блеском в глазах бросается к нам и пытается ударить, но полиция не даёт.

- Это они, они меня топили! – На корейском и русском, мешая слова, орёт она прямо в морды преступников. И тут меня что-то как ударяет! Перед глазами всплывает что-то типа ролика: мы с этими типами пьём кофе на пляже. Едим пирожные. А потом и Маша, и я падаем на песок, не можем ни двинуться, ни крикнуть. Эти свиньи бьют нас ногами, потом опустошают наши рюкзаки, пересыпая всё в красную хозяйственную сумку, а затем тащат нас к воде, и заталкивают поглубже. Я вижу, как из моего и Машиного рта в воду выходят последние пузыри воздуха, и изображение гаснет. Значит, настоящие Джина и Маша погибли от рук этих ублюдков. А нас подселили в их тела…

По-моему Паша – Маша тоже это понял. И с ужасом смотрит на меня. Дай ему сейчас тесак, и он нашинкует этих убийц. Да и я тоже не отстану…

Полицейские начинают новый допрос бандитов. Они кидают на нас испуганные взгляды. Видно, что они морально подавлены появлением «покойниц», и фактически признаются в десяти(!) убийствах девушек и женщин. Сегодня утром они напали на какую-то кореянку. А та оказалась из спецподразделения полиции, и скрутила обоих. После убийц опрашивают уже нас. Мы повторяем то, что каждый из нас видел у себя в мозгу, но вот концовку я выдаю другую (хорошо, что Паша замолк, после того, как дошёл до места, где Машу кинули в воду). Я на ходу выдумываю, что на дне оказалось что-то колючее. И я упала на него. Это привело меня в чувство, и я смогла выбраться из под воды, и вытащить подругу. Полиция идёт проверять наши показания. И при нас связывается с каким-то профессором. Тот подтверждает, что если человек получил дозу наркотика (название не разбираю, он сказал его на латыни), то для того чтобы снять ступор, надо пострадавшего уколоть.

- Но почему мы не помним, зачем приехали в Корею? – Я специально задал этот вопрос, надо же узнать, что настоящие Джин и Маша тут хотели.

- Это одно из побочных действий наркотика. Вы сами ничего не вспомните. Надо всё восстанавливать в Иммиграционной службе, в Сеуле! – Объясняют нам полицейские. В это время приходят двое полицейских, которые несут красную сумку – именно её я и видел в воспоминаниях Джин.

- Вот! В эту сумку они кинули наши вещи! – И я, и Маша указываем на принесённый предмет. Полиция начинает выгребать на стол всё, что там лежит. Находят флаконы с наркотиком, две чёрные маски, пистолет без патронов, восемь паспортов на разные имена и фамилии, где на карточках сами убийцы. Затем достают золотые вещи, пачку долларов, десять паспортов убитых женщин. Среди них и два наших. Их нам обещают передать через посольства наших стран. Пока они идут, как вещественное доказательство. Нам на суд приходить не надо. Всё, что происходило в полицейском участке, фиксируют видеокамеры (голографические). И эти кадры будут в суде в качестве доказательства.

- У вас есть удостоверение. выданное иммиграционной службой. С ним вы можете находится на территории Кореи, судя по коду, на протяжении шести месяцев. – объясняет нам один из полицейских.

Наконец, нас отпускают. Мы заходим в какой-то парк, и садимся на скамейку. Надо о многом подумать.

- Значит, они погибли! – Глухо произносит Маша.

- Да, и мы вместо них!

- Интересно, а у них есть родители?

- Не знаю. Вот, поедем в Сеул, в наши посольства, и в их Иммиграционную службу, поднимем документы. И всё узнаем.

- Слушай, а давай посмотрим для себя эти их «смартфоны»! Найдём магазин и купим. Пока ты с профессором говорила, я у полицейского спросила насчёт них. Тут эти аппараты двести баксов стоят. Да и номер мне дали, сказали, чтобы мы связались с ними, как купим эти мобильники.

- Пошли! Вон, как раз какая-то аджума идёт, может она знает, как проехать к такому магазину. – я указываю на женщину, которая скоро пройдёт мимо нас.

- Извините, сонбе! Может вы знаете, где тут ближайший магазин электроники? Нам нужно мобильники купить, наши сломались. А мы в Пусане в первый раз, ничего не знаем….

- Хубэ! Сейчас вон к той остановке подойдёт автобус номер двести одиннадцать. Вам надо слезть на остановке «Радиорынок». Внимательно слушайте объявления робота. А то можете пропустить!

- Спасибо, сонбе, что позаботились о нас! – Я кланяюсь, а Маша стоит столбом. Кореянка удивлённо смотрит на Рыжика.

- Не обращайте внимания, сонбе! Она «банан» из России. Там они не приучены кланяться!

- А, всё понятно! – Смеётся аджума. И хихикая уходит.

- И что это было? Выходит ты одна тут культурная. А я «банан» из России? Щас дам тебе в ухо! – Начинает закипать Маша.

- Автобус! – Бросаюсь я к подлетевшему транспорту. Замечаю краем глаза, что автобус действительно висит на некоторой высоте от асфальта. Маша бросается за мной. Влетаем в полупустой «вагон». У нас что-то тренькает в руках. Разжимаем ладони, и видим над банковскими картами надписи:

«Произведена оплата городского транспорта»

Переглядываемся. Выходит, здесь безбилетник не проедет? Садимся в удобные кресла. Едем. И вправду, чуть не пропускаем остановку «Радиорынок». Идём в первый же магазин. Местные мобильники называются голофонами. Тут их целые залежи. Обходим стеллажи с телефонами разных фирм со всех концов света.

Подходит менеджер по продажам Ли Мэй Джи:

- Что желаете, хубэ?

- Голофоны. Надёжные, практичные, с большим сроком службы батарей… - Начинает выдавать на гора свои «хотелки» Маша.

- Тогда рекомендую взять вот эти голофоны «Самсунг – голо». – Улыбается продавщица.

- А сколько