чередуют огневые налеты и методический огонь. От корректировщиков пока сведений нет. Подвывают первые немецкие ответы.

10 часов… 10 часов 10 минут.

— Порядок?

— Порядок! Даже больные и раненые вернулись в строй — стреляют!

Низко идет «ил», возвращается к аэродрому. В сером небе плывут еще два «ила», — задание выполнили.

…Пошел на командный пункт генерала Дмитриева. Наблюдатель передает: «Дым, плохо видно». Работают наши минометы, «катюши». Над Манушкино кружат два «мессершмитта».

Все время телефонные звонки: «Усилить огонь!»

Минут через сорок начнется атака.

Ответный огонь немецких батарей. Мигает лампа, дребезжат стекла, вздрагивает фанерная обшивка.

С 9.30 до 12.30 батареи нашей группы должны выпустить сто тринадцать с половиной тонн металла. Артиллерия бьет без передышки по глубине противника. Наши наблюдатели взобрались на телеграфные столбы. Некоторых сразили осколки, но тут же на их месте появлялись другие и продолжали корректировку огня.

Немцы ведут контрбатарейную стрельбу. Отдельные минометы бьют с нескольких мест по наблюдательным пунктам, по армейским (полевым) и по морским батареям… Немцы «вспахали» кладбище снарядами.

Наш главный артиллерийский удар — левее пятачка[18], вплоть до Шлиссельбурга. Посмотрим, как мы там «перепашем». Работает больше сотни орудий. Наша артиллерия теперь в несколько раз сильнее артиллерии противника, но он может подтянуть резервы.

Сильные взрывы у 8-й ГЭС — у немцев.

— Не давать им дышать!

12 часов. Связь рвалась до трех раз, восстанавливали под минометным огнем. У противника до шести узлов сопротивления — Дубровка, 1-й и 2-й Рабочие поселки и др.

— Пехота просит огня.

— Кто может дать?

— Ну-ка, у Беляева есть резерв. Быстро! Дать двойную норму!

На переднем крае ничего не видно. На КП все ходуном ходит. Беспрерывный обстрел… Противник ведет огонь по переправе. Огневой налет.

— Прикажите усилить наблюдение!

Еще двадцать минут — плановый огонь, а затем будем бить по выбору командиров дивизионов, по усмотрению наблюдательных пунктов и по заказам пехоты.

— Опять пришел! (Разрыв немецкого снаряда.)

Бьют немецкие минометы.

У орудия — девушка с двумя нашивками: золотой и красной (знаки ранения). Она сосредоточена, не обращает внимания на других.

Два «мессера»… Шесть наших самолетов… Воздушный бой у Большого Манушкино. Синхронные залпы морских батарей. (Огромный внутренний подъем!)

— Заканчиваю расход по плану. У меня — всё. (Докладывает командир одной из батарей.)

Наши танки пошли через Неву! Штурмует наша авиация.

Северная группа еще бьет по Шлиссельбургу. Остается пять минут. Кончают. Дымовые завесы. Впереди ничего не видно. Все затихло.

Ровно 12 часов 30 минут. Наши на территории противника! Пехота рванула в атаку — по снежным сугробам, под огнем противника — вперед! Многие идут с песнями, и ветер доносит к нам знакомые слова.

Балтийские моряки вместе с армией пошли в шестую битву за Ленинград!

Теперь будем работать по заданиям… Противник ведет методическую стрельбу. Некоторые снаряды не рвутся. Смех… Генерал Дмитриев говорит:

— Пусть продолжают в том же духе. Принять меры к подавлению батарей противника.

Передний край совсем заволокло дымом. В данный момент наша главная задача: контрбатарейная стрельба.

…Я пошел с замполитом на батарею.

— Взять под обстрел цели 933, 750, 961. Действуйте быстро!

На переднем крае по-прежнему ничего не видно — дым.

Яркое солнце. Искрится снег, все серо-голубое и белое. У наблюдателей заиндевели ресницы.

С Невы доносится пулеметная и винтовочная стрельба. Залпы… Опять бьет немецкая артиллерия, — все дрожит.

— Что происходит?

Война — воюют, стреляют. Что может быть конкретней?!

…Воздушный бой; упал один наш истребитель, второй пошел на посадку. Высоко над нами пролетают «юнкерсы»… Разрывы бомб…

Идем (2 километра) на КП бригады. Поступают донесения, сводки:

— Наши продвинулись до 8-й ГЭС.

— Сильнейший минометный огонь противника. Работают и его батареи.

Темнеет. Молодой месяц… Вернулись на батарею. Топится печка… Методический огонь с 24 часов до 3 утра.

3 часа. Подвезли новый боезапас, продовольствие, ракеты… Расстояние увеличилось — фронт продвигается.

С наблюдательного пункта сообщили: нашей пехотой уничтожено несколько танков противника.

Мертвенно-желтые ракеты перемежаются с красными и зелеными. Вдали, в предрассветной мути, глухо урчит Волховский фронт, движется нам навстречу… Сообщили, что с Ладожского озера идут наши лыжные отряды.

Фронт Гитлера трещит!..

13 января 1943 года.

9.30 утра. Сильный артиллерийский огонь по направлению главного удара. Пробиваем!

9 часов 45 минут. Наша батарея открыла огонь. Ответные залпы немцев. Разорвалось одно орудие, есть убитые и раненые. Пять человек тяжело ранены. Все покрыто черной копотью, разворочено. Оторван огромный кусок казенной части, замок. Влево — лужа крови. Санитары нервничают.

День серый; тихий редкий снег… Висит «колбаса» с наблюдателями. Гул «катюш».

На моей койке лежит раненый — комендор Василий Сиваков (это ему снился сон, что «ударили и прорвали»). Стонет… Затих… У него сильный ожог и ранена голова. Пришли товарищи и унесли его в санчасть. Отправили и остальных раненых.

Надо выступить, подбодрить людей. Сказал командиру огневого взвода, чтобы стер кровь с полушубка (он помогал санитарам).

Артиллерийский огонь…

Собрали бойцов. Выступили: замполит, командир орудия и я.

Тут же, у орудия, провели партсобрание, прием в партию.

На КП бригады. Московская Дубровка взята. Войска идут и идут через Неву. По всей линии — в рост, винтовки на руку! Хорошо! 8-я ГЭС окружена, продвижение идет успешно. Бьют «катюши». Фашистские собаки! Узнали, что такое морская артиллерия!

Смотрю по карте: от Дубровки до 2-го Рабочего поселка на Ладоге — 5 километров через болота. Надо думать, что на этот раз наши их одолеют. Мы делаем свое дело, но кто нанесет главный удар? Волховский фронт или мы с Н-ской армией?

Пролетели самолеты… Огонь противника несколько затих. Пошел на батарею.

Выгружаем боезапас.

С КП дивизии вернулся командир батареи, сообщил нам:

— Немцы ошалели от огня. Взято Марьино, отрезан Шлиссельбург. Если дальше так пойдет, то числу к 15-му и о нас будет «В последнем часе»!

16 часов 45 минут. Написал с Л. Успенским корреспонденцию в газету бригады (копия в «КБФ»[19]). Послал вызов А. Крону, краткую информацию начальнику Пубалта Лебедеву, привет С. К.

Канонада ослабевает. Новое продвижение. Пролетают самолеты…

Беседую с командирами и краснофлотцами. «Почему союзники выбрали южное направление, Средиземное море?..» — «Правда ли, что во Франции есть сдвиги? Что французские колонии объединились и создают армию против Гитлера?..» — «А французский флот не дался немцам?..» и т. д.