«Познакомился с человеком Божьим Григорием из Тобольской губернии».

Если кратко, он врачевал больного гемофилией царевича Алексея: каким-то образом останавливал открывавшиеся кровотечения. Открытым остается вопрос, каким образом «старцу» удавалось купировать течение болезни. У психологов есть ответ: природные гипнотические способности. Но медики полагают, что для такой тяжелой болезни подобных способностей мало. Императрица же считала, что существуют между людьми и Богом посланцы на земле, к коим она причисляла и

Распутина. Вот почему он оказывал влияние прежде всего на мать больного наследника — Александру Федоровну.

Когда началась война с Германией, по Петербургу неожиданно стали ходить разговоры, что Распутин занял прогерманскую позицию и через царицу добивается решений в пользу кайзера. Слухи эти росли, обрастая разными подробностями Сегодня существуют две версии о влиянии Распутина на императорский двор: одна — влиял, другая — нет! Автор — сторонник первого умозаключения.

Именно под влиянием «друга» Распутина и давлением Александры Федоровны было изменено положение Верховного главнокомандующего Российской армией — вместо великого князя Николая Николаевича Романова им стал Николай Александрович Романов. Каким полководцем оказался царь, знают сегодня многие, интересующие этой темой.

Так же не без воздействия «друга» был перекроен состав Министерства внутренних дел в период 1914–1915 гг. В истории этот процесс известен как «министерская чехарда».

Последний рыцарь Российской империи генерал Петр Николаевич Врангель писал:

«Распутин внушал, императрица приказывала, император слушался. Если бы был у императора сильный характер, и не любил бы он свою жену, никакого Распутина не было и, возможно, революции».

Будущий сподвижник генералов Врангеля и Деникина после окончания Первой мировой войны адмирал Александр Иванович Пильц считал Распутина негодяем и желал, чтобы начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев открыл глаза императору на Распутина и его нечистые дела, наносящие огромный ущерб империи.

Лейб-медик царской семьи Е. Боткин, несколько в ином ракурсе рассматривавший роль «старца», писал:

«Не было бы Распутина, то противники царской семьи и зачинатели революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой».

В одном из секретных формуляров царской охранки имелось целое донесение, датированное 24 февраля 1912 г., с попыткой анализа того влияния, которое оказывал Григорий Распутин на царя и царицу. Начиналось оно такими словами:

«Секретно.

По кулуарным слухам история Григория Распутина представляется к данному моменту в следующей схеме. Значение Распутина двояко: оно заключается, во-первых, в политическом влиянии на Государя и, во-вторых, в мистическо-религиозном влиянии на Государыню…»

У каждого народа есть свой идеал. Русский идеал — он был и есть от Бога. Это идеал Божьей правды на земле. В ней милость и истина неотделимы. Вот почему «Божий помазанник» так легко вошел в царский двор, где царила религиозно-православная аура с византийским оттенком и собеседники часто рассуждали не друг с другом, а друг о друге.

Так рождались сплетни, подтачивались основы царского единоначалия, унижалась верность императору, шельмовалась армия.

На Распутина при дворе «царя Бориса» — президента Ельцина — своими действиями был очень похож Березовский, вторгшийся в доверие семьи «гаранта конституции». Влияние Бориса Абрамовича на Кремлевский двор и семью было столь велико, что он достиг одной из секретнейших должностей в России — заместителя секретаря Совета Безопасности РФ. Это был позор ельцинского правления и удар по авторитету страны.

Однако вернемся к Распутину. Логический конец демонической личности Распутина, который каким-то удивительным образом получил огромное влияние на царя и царицу, фактически предвосхитил и конец монархии. Дошло до того, что солдаты Семеновского полка со смехом говаривали: «Царь с Егорием, а царица с Григорием».

А потому убийство «святого старца» великим князем Дмитрием Павловичем, монархистом и черносотенцем Владимиром Пуришкевичем, князем Феликсом Юсуповым и военным врачом Станиславом Лазовертом рассматривалось как освобождение России от скверны, как очистительное действо во имя спасения государства.

По этому поводу Феликс Юсупов позже писал:

«Когда Распутин черной тенью стоял около престола, негодовала вся Россия. Лучшие представители высшего духовенства поднимали свой голос на защиту Церкви и Родины от посягательств этого преступного проходимца. Об удалении Распутина умоляли Государя и Императрицу лица, наиболее близкие к Царской семье. Все было безрезультатно.

Его темное влияние все больше и больше укреплялось, а наряду с этим все сильнее нарастало недовольство в стране, проникая даже в самые глухие углы России, где простой народ верным инстинктом чуял, что у вершины власти творится что-то неладное».

Следователь по делу об убийстве Распутина М. Соколов пришел к выводу, что духовное, общественное и политическое влияние на царскую семью установлено полностью и имело место быть.

Вред, нанесенный некомпетентным человеком в делах царского двора влиянием на императрицу, вмешательством во внутренние и даже международные дела правительства и самого императора, велик по своим тяжелейшим последствиям. Самое страшное то, что он действовал, как слон в посудной лавке, в период двух тяжелейших войн, особенно войны с Германией, проигранной и из-за его некоторых подсказок, которые не хотят видеть некоторые историки.

* * *

Интересны воспоминания о реакции Николая II на фронтовые события 1904–1905 гг. и 1914–1918 гг. Ю.Н. Данилова — человека, стоявшего близко к венценосной персоне.

Юрий Никифорович Данилов, во время Русско-японской войны — полковник, начальник оперативного отделения Главного штаба. В годы Первой мировой войны — генерал-квартирмейстер, а затем генерал от инфантерии.

Он вспоминал:

«В царском поезде большинство было удручено событиями, сознавая их важность и тяжесть. Но император Николай II почти один хранил холодное, каменное спокойствие. Он по-прежнему интересовался общим количеством верст, сделанных им в разъездах по России, вспоминал эпизоды из разного рода охот, подмечал неловкость встречавших его лиц и т. д.

Свидетелем того же ледяного спокойствия Царя мне пришлось быть и позднее; в 1915 г. в трудный период отхода наших войск из Галичины; в следующем году, когда назревал окончательный разрыв Царя с общественными кругами, и в мартовские дни отречения во Пскове в 1917 году».

Генерал А.А. Брусилов в своих воспоминаниях называл его (Ю.Н. Данилова. — Прим. авт.) «человеком узким и упрямым»:

«Его доклады, несомненно, влияли в значительной степени на стратегические соображения Верховного главнокомандующего, и нельзя не признать, что мы иногда действовали в некоторых отношениях наобум и рискованно разбрасывались — не в соответствии с теми силами, которыми мы располагали».