лед тот мягкий да подвижный, судя по плавным движениям ледяницы. Молча расставив на столе все, что принесла с собой на подносе, порождение магии зимней низко поклонилась Зиме, да вновь в вихре исчезла. А Настенька как завороженная все на то место смотрела, где только что ледяница была. Уж такого дива она точно никогда не видывала!

«Волшебство! Действительно другой мир!»

– Понравилась тебе прислужница моя? – глядя на восхищенную таким чудом девушку, поинтересовалась Зима.

– Очень! – искренне ответила Анастасия, с восторгом посмотрев в глаза хозяйки дома.

– То ли еще будет, – загадочно улыбнулась Зима, да рукой приглашающе махнула. – Проходи к столу. Негоже, если все остынет, для тебя старались.

Смущенно улыбнувшись и головой кивнув, Настя огляделась по сторонам, ища, что бы на себя надеть. Не будет же она в одной ночной рубашке расхаживать. Заметив на краю кровати белый халат, она неуверенно глянула на Зиму. Дождавшись утвердительного кивка, закуталась в него, да и присела на диван рядом с хозяйкой. А та ей уже и чашку с чаем горячим протягивает, да блюдце с пирожками подсовывает.

– Кушай, кушай, не стесняйся, – приговаривает Зима, с улыбкой глядя на то, как осторожно Настя чашку к себе подносит. – Чай у нас на малиннике настоян, а пирожки в печи делались. У вас, наверное, давно уж нет такого. Все по технологиям, конвейерами этими гоните, без души, – воздохнула она, наливая и себе ароматного напитка.

– Делаем, – согласилась Анастасия. – Только бабушка моя, Екатерина Викторовна, тоже в печи готовить любит, и меня научила этому.

– Ох, хорошо-то как, – обрадовалась хозяйка зимняя. – Значит, быстрее с Декабрем сладите. Уж очень любит он выпечку домашнюю.

Настя на последних словах таких чуть чаем не подавилась. Как-то позабыть успела за всеми чудесами, для чего она здесь, расслабилась. А тут-то ей и напомнили… От такого и аппетит пропал. Отодвинула Анастасия блюдце с пирожками, да пригорюнилась. Все страхи мгновенно на место вернулись.

– Опять испугалась? – вздохнула Зима, беря ее руки в свои. – По́лноте, не стоит оно того. Сын мой добрый, да веселый. Месяц праздничный ведь.

Чуть успокоенная такими словами, Настя кивнула, да по сторонам огляделась:

– Мне бы одеться, а вещей своих найти не могу.

– Так нет их тут. Все у Никитушки в доме остались. Не понадобятся они тебе здесь.

– А как же…

– Не волнуйся так, – весело отмахнулась Матушка Зима. – Мы тебе новую подберем, еще краше прежней. Прости, Настенька, но твоя прежняя одежда не слишком подходит для нашего сказочного мира.

– Сказочного? – тихо переспросила девушка, удивленно посмотрев на Зиму. – Он совсем не наш?

Зима вздохнула.

– Как случилась та беда, так и принято было решение отгородиться от людей завесой, чтобы сохранить сказочных существ, дать в себя прийти, возродиться… Разделены наши миры.

«Значит, другая реальность!»

Настя даже застыла, вся обратившись в слух. Она так хотела узнать, что же случилось тогда. Почему их клан, да и, как оказалось, других людей, кара постигла такая? Что скрывает их прошлое, какую тайну ужасную? Да только спросить постеснялась.

Но тут Зима Матушка сама разговор тяжелый начала. Как не воспользоваться возможностью такой, не выяснить все?

– Матушка Зима, расскажите, – взмолилась девушка, крепко сжав руки хозяйки приветливой. – Поведайте тайну, прошу.

– От чего ж не рассказать, Настенька. Расскажу, – согласилась Зима. – Ты только кушать не забывай.

Анастасия тут же с готовностью ухватила чашку, пригубив теплый чай. Любопытство любопытством, а хозяйку обижать негоже. Зла она ей не делала, только добром и лаской одаривала. Так неужели можно отказать ей в такой малости, угощение не приняв? А Зима тем временем вздохнула глубоко, глаза прикрыла, с мыслями собираясь, да и начала рассказ свой грустный:

– Давно это было, Настенька, очень давно. С той поры много зим и весен прошло. Лето жаркое не раз в свои права вступало, да осень золотая урожаем одаривала. Тогда еще постоянно у Месяцев спутники из вашего клана были. Помогали, за хозяйством смотрели, да не давали в силе раствориться, когда дети мои сезонную волшбу творили.

Зима задумалась, припоминая.

– В ту пору у сына моего, Февраля Месяца, в спутницах была Арина – девушка красивая да шустрая. Везде поспевала, помощницей хорошей была. Он на нее нарадоваться не мог, баловал постоянно, подарками одаривал. Да и она его привечала всегда, ласково улыбалась так, с восхищением смотрела, – у Зимы из глаз слезинки две скатились, льдинками стали, да упав, мелкими осколочками по полу разлетелись.

А у Насти сердце встрепенулось, больно в груди стало от дурного предчувствия. Дыхание перехватило так, что и сказать ничего не может, видя как тяжко женщине рассказ дается. Взяла холодную ладонь Зимы и к своим губам поднесла. Поцеловала осторожно и щекой к ней прижалась. Надеялась хоть так боль да тоску с хозяйкой зимней разделить, помочь печаль прогнать. Только Зима словно и не заметила ничего, рассказ свой горький продолжая:

– Мы, глядя на них, нарадоваться не могли, беды не ждали. Вот и не заметили, как из глаз ее карих веселость уходить начала. Пустота и холод сердце заполнять стали. А когда внимание обратили, поздно уже делать что-то оказалось.

Матушка Зима глаза на миг прикрыла, погружаясь в воспоминания о трагическом для этого мира моменте.

– Арина, пока спал Февраль, трудами своими уморенный, посох зимний украла. А он тогда в мире хозяином полновластным был, волшба его сильней всего была. И захотела она всю силу волшебную себе забрать, мир наш под себя подстроить, да хозяйкой единственной ему быть.

– Ох! – не сдержала Анастасия потрясения, услышав о таком вероломстве соклановки. А Зима только вздохнула грустно, да горькую быль рассказывать продолжила.

– Разгорелась война тогда страшная, много волшебных существ и людей простых погибло. Арина ведь не одна была – за ней силы темные стояли. Все тати лесные, гады ползучие помогали. Когда только сговориться успела с ними? Люд разбойничий ей подчинялся беспрекословно, грабя все и всех, разоряя дома и поселения. Много горя хлебнули мы, много потерь перенесли.

– Даже не представить мне это, – потрясенно качнула головой Настя, в знак поддержки сжимая руки собеседницы.

«Вот тебе и волшебный мир! Не врут детские сказки – есть там и зло и злодеи!»

– Сынок мой, Февраль, почернел тогда с горя, все поверить не мог. Да только когда битва решающая пришла, не дрогнул – посох вернул и заточил безумную во льды вечные. Вернул порядок и мир на землю нашу, – и снова тоскливой грустью подернулись глаза Зимы. – Но не смирился и не простил, настоял, чтобы не было хода клану вашему к нам. А остальные Месяцы его поддержали.

Причины изгнания клана стали