– Она многого лишилась… даже потеряла ребенка, – печально вздохнула Тесса; при взгляде на сына на лице ее отразилась тревога.

– Миссис Блэкторн специально приехала из Идриса в поместье Лайтвудов, известив меня об этом, поэтому я должен ее навестить, – сказал Магнус и, чтобы разрядить обстановку, добавил: – Она пообещала мне кругленькую сумму за то, что я наложу несколько заклятий, благодаря которым юная девушка, находящаяся у нее на попечении, станет привлекательнее. Похоже, она собирается выдать ее замуж.

Татьяна была не первой из Сумеречных охотников, пытавшихся сделать свою жизнь лучше и приятнее, благодаря заклятиям колдунов.

– В самом деле? – спросил Уилл. – Эта бедная девушка, должно быть, похожа на жабу в чепце.

Тесса не выдержала и рассмеялась, а Уилл широко улыбнулся, довольный собой.

– Впрочем, не стоит злословить по поводу чужих детей, когда собственный сын не перестает удивлять. Знаешь, он у нас любит пострелять. А на скачках в Эскоте устроил настоящее представление, опозорив даму за то, что ее шляпка, как ему показалось, чрезмерно украшена фруктами.

– Да, молодежь любит пострелять, – тактично ответил Магнус.

– Ангел даровал мне терпение, чтобы я его не придушил, – со вздохом произнес Уилл. – Но и мудрость, чтобы хоть изредка вразумлять его дурную голову.

– И в кого он такой? – многозначительно протянул Магнус.

– Вот и я о том же, – покачала головой Тесса. – Уилл в его возрасте отталкивал от себя всех, кого любил. Он считал себя изгоем. Но Джейми… Он вырос в любви. Его любим мы, его любит Люси, любит парабатай, но он все равно готов все крушить.

– Не имея на то никаких причин, – добавил Уилл, ударив кулаком по подлокотнику кресла. – Я знаю своего сына, он будет вести себя отвратительно только в том случае, если у него не останется выбора, если он поставит перед собой определенную цель или… или решит наказать себя, считая, что совершил какой-то дурной поступок.

«Вы звали меня? Я пришел».

Магнус поднял глаза и увидел в дверном проеме брата Захарию – высокого, стройного, с откинутым назад капюшоном. Безмолвные братья редко открывают лицо, зная насколько болезненно Сумеречные охотники реагируют на обезображенную, покрытую шрамами кожу. Но это был Джем, и ему нечего было скрывать от Уилла и Тессы.

Годы на нем совершенно не отразились. Безмолвные братья не были бессмертными, но процесс старения у них происходил невероятно медленно. Глаза на лице, словно высеченном из мрамора, напоминали два закрытых ставнями полумесяца. На высоких скулах выделялись темные руны. На плечи ниспадали волнистые, густо посеребренные волосы. Руки под широкими обшлагами мантии были бледные и тонкие.

Магнус ощутил в груди неизбывную тоску. Человеку свойственно стареть и умирать, но Джем, точнее брат Захария, мало напоминал человека из плоти и крови. В своей прошлой жизни Джем и не был человеком – он был Сумеречным охотником, и в его жилах текла кровь Ангела. Он горел ярко и быстро погас. Теперь его окружал холод. И никто лучше Магнуса не знал, что этот холод собой представляет.

Увидев колдуна, Джем склонил голову.

«Магнус Бейн… Не знал, что встречу тебя здесь».

– Я… – начал Магнус, но Уилл уже вскочил на ноги и бросился через всю комнату к Джему.

При виде побратима лицо его просветлело. Магнусу было странно видеть их вместе. Уилл возмужал, превратился в мужчину, а Джем так и остался юношей. Каждый из них пошел своим путем, для другого навсегда закрытым. Но тем не менее их по-прежнему связывала красная нить судьбы, разорвать которую невозможно, как ее ни запутывай.

Когда Уилл подошел ближе, Джем сделал к нему быстрый, нетерпеливый, вполне человеческий шаг, словно по его венам снова побежала кровь.

– Вот ты и пришел, – сказал Уилл.

Эти слова подразумевали, что больше ему и желать нечего – теперь, когда Джем рядом, все будет в полном порядке.

– Я знала, что ты придешь, – сказала Тесса, вслед за мужем подходя к Джему.

При звуках его голоса лицо Джема озарилось, казалось, что даже руны, покрывавшие скулы, побледнели. Он стал похож на того Джема, чье сердце переполняют надежда и любовь.

Они втроем любили друг друга, страдали, когда с кем-то случалась беда, и сейчас испытывали невероятную радость, оказавшись вместе. На несколько мгновений весь окружающий мир для них перестал существовать.

Магнус бросил взгляд на диван, где лежал Джеймс Эрондейл, и увидел, что тот открыл глаза. Однако лицо его оставалось мертвым – в нем не было ни радости, ни надежды. Даже в присутствии близких людей он выглядел совершенно одиноким, более того, в его облике читалось отчаяние. Он попытался привстать на локте, но бессильно откинулся на подушки, словно его голова была слишком тяжелой.

Тесса, Уилл и Джем о чем-то шептались. Уилл держал Джема за руку. Магнус еще никогда не видел, чтобы к Безмолвному брату кто-то так прикасался – запросто и по-дружески. От этого он ощутил внутри боль, и вдруг увидел, что такая же боль отражается и на лице Джеймса.

Магнус быстро пересек комнату и встал на колени в изголовье дивана.

– Взгляни на них, – прошептал Джеймс. – Посмотри, как они любят друг друга. Раньше я думал, что так должны любить все. Как в сказках. Мне казалось, что любовь должна быть добра, великодушна и щедра.

– А теперь? – спросил колдун.

Джеймс закрыл золотистые глаза и отвернулся. Магнус увидел кончик руны парабатая, выглядывавшей из-под воротника. «Должно быть, она нарисована у него на спине, – подумал он, – над лопаткой, где у ангела растут крылья».

– Джеймс, – тихо произнес Магнус. – Когда-то у твоего отца была тайна, рассказывать о которой, как ему казалось, нельзя было никому на свете. Но мне он ее поведал. Я вижу, тебя что-то гнетет, ты что-то скрываешь. Если тебе есть что сказать, даю тебе слово, что сохраню все в секрете и, по возможности, помогу тебе.

Джеймс снова открыл глаза. Колдуну показалось, что в них появилась надежда.

– Я не такой, как отец, – сказал юноша. – Не принимай мое отчаяние за скрытое благородство. Я страдаю не из-за кого-то, а из-за себя.

– Но почему? – разочарованно произнес Магнус. – Твоя мать была права, когда сказала, что ты всю жизнь был окружен любовью. И если бы ты просто позволил тебе помочь…

Лицо Джеймса внезапно замкнулось.

– Я дал себе слово, что никогда никому не скажу, – ответил он. – А помочь мне не может ни одна живая душа на всем белом свете.

– Джеймс, – растерянно произнес Магнус, удивившись сквозившему в голосе юноши отчаянию.

– Джеймс! – вскрикнула Тесса и подбежала к дивану.

Брат Захария наклонился к юноше, названному Джеймсом в его честь, и нежно погладил по голове тонкими музыкальными пальцами.