Мы встаем. Фрау Геббельс плачет. Всех нас охватывает необычайное волнение. Мы поднимаем наши бокалы, чокаемся и негромко желаем друг другу счастья. Звучит Баденвейлерский марш. Выступает с речью фюрер. На часах пять минут первого».

В то время как Гитлер выступал с речью, в Москве тоже устраивали небольшой праздник по случаю наступления Нового года. Генерал Штеменко так пишет об этом:

«Канун нового, 1944 года, за несколько часов до полуночи А.И. Антонов сказал мне, что звонил Поскребышев и передал, что мы все должны явиться к «Хозяину» в 23.30 без карт и документов.

На мой вопрос, что бы это значило, Алексей Иннокентьевич ответил шутливо: «Может быть, он вызывает нас, чтобы встретить Новый год. Это было бы неплохо…»

Через несколько минут позвонил Я.Н. Федоренко, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии (и заместитель наркома обороны СССР. – Ред.). Он спросил нас, не знаем ли мы, почему нас всех вызывают к «Хозяину». Я ответил ему, что сам ломаю голову над этим.

В 23.00 я, как всегда, выехал вместе с Антоновым в его машине. Наши совместные поездки к Верховному главнокомандующему всегда были очень важными и ответственными. Нас никогда не приглашали на праздники. Во время войны мы даже никогда не думали об этом.

На «даче» Сталина мы встретили еще несколько генералов: A.A. Новикова, H.H. Воронова, Я.Н. Федоренко, A.B. Хрулева. Потом подъехал и С.М. Буденный. Нам стало ясно, что нас пригласили на празднование Нового года. Об этом же свидетельствовал и накрытый стол. Незадолго до полуночи появились также и все члены Политбюро и некоторые из народных комиссаров, среди них Б.Л. Ванников и В.А. Малышев. Всего здесь собралось 25 мужчин и одна-единственная женщина, а именно супруга присутствовавшего здесь генерального секретаря Итальянской коммунистической партии Пальмиро Тольятти.

Сталин занял свое обычное место во главе стола. С правой стороны, как всегда, стоял графин с чистой водой. Никаких официантов не было. Каждый брал себе на тарелку то, что ему хотелось. С боем курантов Сталин произнес краткое слово с пожеланием тотального поражения врагу в новом году. Он поднял свой бокал за советские вооруженные силы и поздравил нас всех энергичным «С Новым годом, товарищи!».

Мы все встали, чокнулись друг с другом и пожелали победоносного окончания войны в наступающем 1945 году. Хозяин дома не соблюдал этикета и строгого ритуала. Он поговорил с каждым из присутствующих, попыхивая при этом своей неизменной трубкой. И гости тоже вели себя свободно и непринужденно. Вскоре они разбились на отдельные группы, из которых доносился веселый смех и громкие голоса.

С.М. Буденный взял свой баян и стал играть. Играл он виртуозно. Сначала исполнял главным образом русские народные песни, но потом также вальсы и польки. Он был полностью погружен в свою музыку. Сначала к нему подошел К.Е. Ворошилов, а потом и остальные гости. Они образовали вокруг него тесный круг.

Когда Буденный перестал играть, Сталин подошел к патефону и поставил пластинку. Гости с удовольствием потанцевали бы, но так как среди нас была всего лишь одна женщина, из этого ничего не вышло. Когда хозяин дома поставил пластинку с «Барыней», Буденный вскочил и, переступая мелкими шажками, пустился в пляс. Плясал он лихо, вприсядку, с прихлопыванием ладонями по коленям и голенищам сапог. Все от души аплодировали ему.

Гвоздем музыкальной программы были записи военных песен в исполнении ансамбля Красной армии под управлением A.B. Александрова. Мы все хорошо знали эти песни и начали дружно подпевать.

Около трех часов ночи мы вернулись домой из Кунцева. Первый раз за время войны мы праздновали начало нового года. По всему чувствовался недалекий конец войны. <…>

А.И. Антонов вдруг предложил не возвращаться, как всегда, на службу, а поехать ночевать домой. Новый год начинался как-то совсем по-мирному. И праздничный прием у Верховного главнокомандующего, и ночевка дома – все это было для меня чем-то совершенно необычным, вопреки режиму, установившемуся в Генеральном штабе во время войны.

Мы ехали по темным, пустынным улицам, мимо домов с плотно зашторенными окнами. Облик Москвы все еще был военным. <…> Тем не менее в эту ночь все мечтали о том, чтобы война поскорее закончилась».

Однако сначала Красную армию еще ожидали тяжелые сражения. Чтобы пробиться с боями к Берлину, солдатам и офицерам придется понести огромные потери. Маршал Иван Степанович Конев, который командовал 1-м Украинским фронтом и который 20 января 1945 года должен был начать общее наступление во время Висло-Одерской операции Красной армии, отдавал себе в этом отчет. Вооруженная мощь его фронта значительно выросла. В него входили восемь общевойсковых армий и две полностью укомплектованные танковые армии (а также 3 отдельных танковых корпуса, 1 механизированный корпус и 1 кавалерийский корпус; с воздуха фронт поддерживала 2-я воздушная армия. – Ред.). Конев вспоминает:

«Приближалось время наступления. Наша задача заключалась в том, чтобы продвинуться вперед от Вислы до Одера, на глубину примерно пятьсот километров. Противник своевременно укрепил свои позиции. Он располагал семью оборонительными рубежами. <…> Три из них были заняты войсками. Позади них лежал Берлин – таким образом, дальнейшее отступление было исключено. Если германские войска отходили назад, то это означало для них смерть. Мы хорошо понимали это и соответствующим образом подготовили наше наступление.

И вот наступило 9 января. До начала операции оставалось еще одиннадцать дней. Все самые важные меры были приняты, но еще оставалось достаточно работы.

Мне позвонил А.И. Антонов, начальник Генерального штаба, и сообщил, что сражающиеся на Западном фронте союзники попали в Арденнах в бедственное положение и обратились к нам с просьбой начать наше наступление раньше, чем было запланировано. Ставка, сказал далее Антонов, обсудила эту просьбу и решила перенести начало наступления 1-го Украинского фронта с 20 января на 12 января 1944 года. Антонов говорил от имени Сталина. <…>

Я ответил Алексею Иннокентьевичу, что наш фронт готов начать наступление 12 января».

Маршал Конев пытался максимально эффективно использовать эти три дня, оставшиеся в его распоряжении до начала наступления. Особое внимание он уделил артиллерии, не забывая придавать большое значение и широко задуманным отвлекающим маневрам и маскировке. Наступление его фронта должно было оказаться для немцев совершенно неожиданным. 12 января 1945 года началось наступление 1-го Украинского фронта.

«Ровно в 5 часов утра, после короткой, но интенсивной артиллерийской подготовки (15-минутного огневого налета. – Ред.) штурмовые передовые батальоны внезапно атаковали вражеские позиции. Они очень быстро завладели первой (а кое-где и второй) линией траншей обороняющихся. Но уже из первых донесений стало ясно, что противник не оставил другие свои позиции: он знал, что мы придем, и подготовился к ожесточенному сопротивлению».

В своих мемуарах Конев дает точную картину событий, происходящих 12 января на плацдарме под Сандомиром и Баранувом, откуда после многочасовых тяжелых боев он прорвал позиции германской 4-й танковой армии и начал развивать свое наступление на запад. Маршал с удовлетворением отмечает умелые действия своих солдат: «Уже в первые часы прорыва мы взяли в плен несколько офицеров вермахта. Из их показаний следовало, что солдаты и офицеры германской армии теряли самообладание. Они даже самовольно покидали свои позиции. Я должен честно признать, что такое поведение было нехарактерным для немцев. За годы войны я на собственном опыте убедился в том, что германский солдат не бросает свою позицию до тех пор, пока не получит приказ отходить. Но 12 января на них обрушился такой ураганный огонь, что оставшиеся в живых совершенно потеряли голову».