– Цель?

Золотоволосый лакей протянул кусочек бумаги и из мантии тут же выросла маленькая ручка, накрывшая записку. Судя по росту и руке, можно было сделать вывод, что под мантией скрывается гном, но это было бы полуправдой. Жак прекрасно знал, кто скрывается под чёрной мантией. Римпа невидимка, о существовании которого в королевстве знают лишь трое телохранителей и сам король. Беотрал никогда не встречается с ним лично, только через Жака. Не то, чтобы король не доверял ему, Беотрал доверял своим телохранителям больше, чем родным сыновьям. Дело в другом. Римпа – наполовину гном, наполовину гоблин. Как такое кровосмешение могло иметь место? Сам Римпа на этот счёт не распространяется. Но вы должны понимать, что короля ни в коем случае не должны подозревать в связях с гоблинами. Даже такими, как Римпа.

– Что-то ещё? – спросил Римпа.

– Нет.

– Тогда до встречи, – чуть кивнул полугоблин и исчез.

– Ваш заказ, – тут же подошёл к столику Андре с кружкой светлого эля.

– Да, спасибо, Андрэ, – учтиво улыбнулся Жак.

Когда он покинул бар – солнце уже зашло за горизонт.

Жак не любил ночь. Он никогда не понимал романтиков, вечно восхваляющих прелесть луны и звёзд. Ночью ведь ничего не видно. День, вот лучшее время суток. Ночь – время для убийц, грабителей и разбойников. Таких, как те, что идут за ним по пятам, от самого бара.

Телохранитель свернул в небольшой проулок, потемнее, и наткнулся на голую стену. И откуда она здесь взялась?

– Да, уж, – послышался голос позади. – Не везёт тебе сегодня, богатей.

– Интересно, а у него только камзол золотой или яйца тоже блестят? – сказал второй голос.

– Сейчас и проверим, – ответил ему первый и Жак услышал звук стали, медленно выходящей из кожаных ножен.

Телохранитель не оборачивался. Это было ни к чему. Он знал, что их двое, он слышал биение их сердец. Он знал, что кинжал есть только у одного из них. Он знал, что на самом деле они трусы, каких поискать. Он мог бы просто напугать их, но они выбрали неудачное время.

– Чего молчишь? В штаны от страху наложил? Деньги давай, всё, что есть, – громко сказал первый, тот, что с кинжалом.

Правый глаз Жака дёрнулся.

– Лекарство, как назло, в комнате оставил, – тихо сказал золотоволосый лакей.

– Что ты там бормочешь? – спросил его первый бандит, и тут же раздался крик второго, того, что без оружия.

Понимаете, Жака неспроста прозвали жёлтой молнией. Одной лишь секунды хватило телохранителю Беотрала, чтобы оказаться позади первого бандита с его же головой в руке.

Второй бандит, продолжая кричать, трясущимися руками пытался вытащить заточку из кармана куртки, но стоило ей блеснуть в свете луны, как он выронил её на землю.

– Нет, пожалуйста, нет, – всё причитал разбойник.

– Да заткнись ты уже, – буднично обронил Жак, разбив голову второго бандита о стену ближайшего здания.

Он вышел из переулка и пристально осмотрел себя. Вроде не запачкался. Это радует.

Правый глаз снова дёрнулся. Пора было принимать лекарство.

***

Король вызвал его по кристаллу и спустя минуту Жак уже стоял подле него: прямой, как копьё; неизменный золотой камзол поверх белой сорочки; руки в белых хлопковых перчатках заведены за спину.

– Ваше величество, – учтиво указал на своё присутствие телохранитель.

Беотрал бросил на него беглый взгляд и молча кивнул. Всё, что требовалось делать Жаку – это следовать за своим королём и защищать его в случае возможной угрозы. Всё просто.

Король расчесал бороду и оделся в красно-белый кафтан с золотой вышивкой; самый любимый королевский наряд, как было известно Жаку.

Он сдал за эти два года. Не наряд, король. Хотя и наряд тоже пора было сменить. Беотрал будто стал меньше, осунулся. Голос его больше не звенел сталью, а делами, в основном, стали заниматься два его преемника и аристократия, входившая в королевский совет. Конечно, принц Бертран был преемником только на словах; хоть он и был старшим сыном короля, он давно уже отрёкся от престола в пользу своего младшего брата Франциска. Но при этом все понимали, что одно слово Бертрана и корона перейдёт именно к нему. Это стало причиной для многих ссор между братьями. Жаку даже было известно, что Франциск уже договорился с Орденом Света и Орденом Инквизиторов, что в случае, если принц Бертран решит посягнуть на корону, эти два славных ордена встанут на сторону принца Франциска, дабы восстановить справедливость. Я думаю, вы понимаете, каким путём они эту справедливость будут восстанавливать.

– Как мне надоели все эти споры… – обронил король.

Жак решил не комментировать сказанное. За годы службы он уяснил, что отвечать следует только в тех случаях, когда обращаются конкретно к тебе. В остальное же время нужно просто изображать часть мебели, тогда к тебе никогда не будет нареканий.

Когда король привёл себя в относительный порядок (он никогда не пользовался помощью прислуги в таких делах), они вышли из его покоев и отправились в белый обеденный зал, где разрешалось трапезничать лишь королю, его сыновьям и особо важным гостям, каких в столице, в данный момент, не наблюдалось.

Длинный тёмно-коричневый стол ломился от яств. Беотрал занял место во главе стола и потянулся было к кубку с вином, но вдруг передумал и взялся за мясо и хлеб. Чуть поодаль от стола встали две служанки, готовые в любой момент прийти на любой зов своего владыки.

Жак оглядел белоснежный зал и встал за своим королём, вдыхая приятные ароматы многообразных кушаний. Бертран уже сидел за столом, по левую руку от отца. Казалось, что он уже успел перекусить. Франциск тоже был в зале. Он стоял у стены, справа от входа, и сел за стол по правую руку от короля, как только сам Беотрал занял своё место.

Два принца отличались друг от друга настолько, насколько это вообще было возможно. Тёмный Бертран в лёгком кожаном доспехе, выглядел словно стальной канат, а светловолосый голубоглазый Франциск в шелках, будто светлый эльф, сошедший с Остолосса.

– Отец, я всё же думаю, что… – начал, было, Франциск.

– Да дайте мне хоть поесть по-человечески! – грохнул Беотрал так, что даже Бертран будто бы стал ниже. На молочные же лица служанок и смотреть было страшно. Как они только подносы в руках удержали?

– Прости, отец, – извинился принц.

Да уж. Жак понимал, что молодой принц хочет протолкнуть закон как можно скорее, но не настолько же бестактно это делать. Выждал бы момент, нашёл бы подход. Вроде уже не юнец.

Собственно, дело вот